Эриксон Стивен - Пыль Снов

Едва они вытащили огромный блок, остальные камни обвалились. Мужчины чуть успели отскочить, когда плита перекрытия упала на завал. Поднялись тучи пыли, раздался страшный скрежет - это оседал потолок могильника.

Закашлявшийся Кафал махнул Сеток рукой: - Скорее! Наружу!

Она пробежала три шага и обернулась. В глазах жгло. Потолок обрушился; лошадь завизжала от боли. Показался Кафал, за ним и Ливень, которому как-то удалось заставить кобылу встать на колени. Он бешено тянул за уздечку. Голова лошади показалась в проеме, блеснули глаза. Сеток никогда еще не видела, чтобы лошади ползали, и раньше не поверила бы, что такое возможно - но вот она, кобыла, пролезает в расселину, покрытая полосами пыли и пота. За ней падали новые камни; лошадь закричала от боли, рванулась и встала на ноги.

Прошло еще несколько мгновений - и поросшая мхом крыша могильника загрохотала и провалилась, скрывшись в облаках пыли. Выросшие на склонах стволы падали, шелестя листвой. Трещала древесина.

По ляжкам кобылы текла кровь. Ливень еще раз попытался ее успокоить, поглаживая.- Не так уж плохо, - прошептал он. - Сломай она бедро...

Сеток видела, что воин дрожит. Привязанность к злосчастной кобыле стала для него заменой всех столь жестоко порванных нитей прежней жизни; эта связь быстро становилась чем-то уродливым. Если она умрет, он уйдет вослед. "Безумие, Ливень. Это же треклятая лошадь, тупая скотина. Дух ее сломлен кнутом и уздою. Если бы она сломала бедро или спину - хорошо бы поужинали!"

Она видела, что и Кафал долго смотрел на овла, прежде чем начать изучение окрестностей. Затем он поднял взор к небу. - Никаких лун. А звезды кажутся... туманными. Их слишком мало. Ни одного знакомого созвездия.

- Тут нет волков.

Он посмотрел на нее.

- Духи... есть. Но никого живого. Последние ушли столетия назад. Столетия.

- Ну, я вижу следы и помет оленей, так что они не погибли от голода.

- Нет. Их выследили. - Она содрогнулась. - Расскажи мне, как мыслят те, что готовы убить каждого волка, чтобы не слышать их заунывного воя, не видеть - да, холод по спине - стаю, гордо несущуюся за добычей. Великий Ведун, объясни мне, я не понимаю.

Он пожал плечами: - Мы соперники, Сеток. Нам ненавистен блеск знания в их глазах. Ты еще не видела цивилизованных стран. Животные ушли. И никогда не вернутся. Они оставили за собой тишину, а тишину разорвало бормотание нашего рода. Будь наша воля, мы убили бы саму ночь. - Он поглядел на фонарь в ее руке.

Поморщившись, она задула свет.

Ливень выругался, когда вдруг наступила темнота.

- Это не поможет, волчья дочь. Мы палим огни, но тьма остается - в наших душах. Брось свет внутрь, и увиденное тебе не понравится.

Что-то хотело рыдать в ее душе. За души волков. За нее саму. - Нужно найти путь домой.

Кафал вздохнул:- Здесь есть сила. Незнакомая. Но я все же готов попробовать. Чувствую, что она... расщеплена, разорвана. Думаю, ее не использовали уже очень, очень долго. - Он огляделся. - Мне нужно очистить пространство. Освятить.

- Даже без Талемендаса? - спросил Ливень.

- Он бы мало чем помог. Его связи были порваны. - Кафал поглядел на Сеток:- А ты, волчья дочь, помочь сможешь.

- Чем?

- Призови духи волков.

- Нет. - Мысль показалась ей мерзкой. - Мне нечем будет расплатиться.

- Может быть, путем вовне? В другой мир, пусть наш, где они найдут живых сородичей, где смогут незримо бежать с ними, плечо к плечу, и вспоминать охоту, старую дружбу, искры любви.

Она взглянула на ведуна. - Такое возможно?

- Не знаю. Но давай попробуем. Мне этот мир не нравится. Даже в лесу воздух прогорклый. Гнусный. Перед нами почти вся ночь. Давай же сделаем всё, что сможем, прежде чем взойдет солнце. Прежде чем нас обнаружат.

- Так освящай землю, - сказала Сеток.

Она отошла в лес, села на замшелое упавшее дерево - нет, дерево сваленное, причем так чисто, как не сделает никакой топор. Но почему же его бросили на месте? - Какое-то безумие, - шепнула она. Закрыла глаза, постаралась отогнать унылые мысли...

"Духи! Волки! Слушайте вой моего ума! Услышьте гнев и горе! Услышьте обещание - я выведу вас из адского царства. Я найду вам сородичей. Горячую кровь, теплый мех, писк детенышей, рычание соперников - я покажу вам степи, дети мои. Просторы бесконечные!"

И она ощутила их, зверей, павших в боли и горе в этом самом лесу так давно, давно. Первым подбежал дух последней жертвы, загнанной в угол и жестоко изрубленной. Она расслышала эхо рычащих псов, вопли людей. Ощутила страх волка, отчаяние, беспомощное удивление. Ощутила и как кровь зверя пролилась на вывороченную почву; ощутила его сдачу, понимание - в последний миг - что ужасное одиночество наконец окончилось.