Федерико Гарсиа Лорка. Стихи

великана волынщика в небе

не заметил со ртом крылатым.

Бедный парень Рамон де Сисмунди!

Хоть по берегу шел он Ла-Платы,

лишь увидел он дня угасанье

да багровую стену заката.

НОКТЮРН МАЛЕНЬКОГО УТОПЛЕННИКА

По берегу к броду пойдем мы безмолвно

взглянуть на подростка, что бросился в волны.

Воздушной тропою, безмолвно, пока

его в океан не умчала река.

Душа в нем рыдала от раны несносной,

баюкали бедную травы и сосны.

Луна над горою дожди разметала,

и лилии повсюду она разбросала.

У бледного рта, что улыбкою светел,

камелией черной качается ветер.

Покиньте луга вы и горы! Безмолвно

глядите: вот тот, кого приняли водны.

Вы, темные люди, - в дорогу, пока

его в океан не умчала река.

Белеют там в небе туманы сплошные,

там исстари бродят быки водяные.

Ах, как под зеленой луной, средь долин,

над Силем деревьев звенит тамбурин!

Скорее же, парни, скорей! Глубока,

его в океан увлекает река!

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ РОСАЛИИ КАСТРО, УСОПШЕЙ

Встань, подруга моя дорогая!

Петухи новый день возвещают.

Встань, любимая, снова!

Слышишь? Ветер мычит коровой.

Ходят плуги между тем

из Сантьяго в Вифлеем.

В тонкой серебряной лодке

ангел в Сантьяго плывет,

из Вифлеема в той лодке

скорбь Галисии везет.

Галисии тихой, чьи мертвенны дали,

поросшие густо травою печали,

и той же травой поросло твое ложе,

и черные волны волос твоих тоже, -

волос, что к далеким морям бегут,

где тучи-голубки гнездо свое вьют.

Встань, подруга моя дорогая!

Петухи новый день возвещают.

Встань, любимая, снова!

Слышишь? Ветер мычит коровой.

ПЛЯШЕТ ЛУНА В САНТЬЯГО

Посмотри, как застыл,

побелел тот влюбленный!

Это пляшет луна

над долиною мертвых.

В ночь теней и волков он застыл,

как они, стал он черным.

Ах! Все пляшет луна

над долиною мертвых.

Конь из камня, кем ранен он был,

в царство сна охраняя входы?

Это все луна, луна

над долиною мертвых!

Стекла серые туч, кто сквозь них

взором облачным глянет мне в очи?

Это все луна, луна

над долиною мертвых.

Снится золото мне цветов,

умереть мне дозволь на ложе.

Нет! Луна безмолвно пляшет

над долиною мертвых.

Дочка! Вдруг я побелела,

видно, ветер стал холодным!

То не ветер: грустит луна

над долиною мертвых.

Кто ревет, как бык огромный,

кто под небом глухо стонет?

Нет, не бык: луна, луна

над долиною мертвых.

Да, луна в венце из дрока,

да, луна, луна, что пляшет,

пляшет, пляшет, вечно пляшет

над долиною мертвых!

---------------------------------------------

Федерико Гарсиа Лорка

Федерико Гарсиа Лорка

Диван Тамарита

1936

Перевод А. Гелескула

* Газеллы

o I. Газелла о неожиданной любви

o II. Гзелла о пугающей близости

o III. Газелла об отчаявшейся любви

o IV. Газелла о скрытой любви

o V. Газелла о мертвом ребенке

o VI. Газелла о горьком корне

o VII. Газелла о воспоминании

o VIII. Газелла о темной смерти

o IX. Газелла о чудесной любви

o X. Газелла о бегстве

o XII. Газелла об утреннем рынке

* Касыды

o I. Касыда о раненном водой

o II. Касыда о плаче

o III. Касыда о ветвях

o IV. Касыда о простертой женщине

o V. Касыда о бездомном сне

o VI. Касыда о недосягаемой руке

o VII. Касыда о розе

o VIII. Касыда о золотой девушке

o IX. Касыда о смутных горлицах

ГАЗЕЛЛЫ

I

ГАЗЕЛЛА О НЕЖДАННОЙ ЛЮБВИ

Не разгадал никто еще, как сладко

дурманит это миртовое лоно.

Не знал никто, что белыми зубами

птенца любви ты мучишь затаенно.

Смотрели сны персидские лошадки

на лунном камне век твоих атласных,

когда тебя, соперницу метели,

четыре ночи обвивал я в ласках.

Как семена прозрачные, взлетали

над гипсовым жасмином эти веки.

Искал я в сердце мраморные буквы,

чтобы из них сложить тебе - навеки,

навеки: сад тоски моей предсмертной,

твой силуэт, навек неразличимый,

и кровь твоя, пригубленная мною,

и губы твои в час моей кончины.

II

ГАЗЕЛЛА О ПУГАЮЩЕЙ БЛИЗОСТИ

Я хочу, чтоб воды не размыли тины.

Я хочу, чтоб ветер не обрел долины.

Чтобы слепли ночи и прозреть не смели,

чтоб не знало сердце золотого хмеля,

чтобы вол шептался с лебедой вечерней,

чтоб, не видя света, умирали черви,

чтобы зубы череп оголил в оскале,

чтоб желтел их отблеск и на белой шали.

Я слежу, как бьется ночь полуживая,

раненой гадюкой полдень обвивая.

Зелен яд заката, но я выпью зелье.