Сью Таунсенд - Дневники Адриана Моула

просто смешно, особенно теперь, когда купить кварцевую лампу для искусственного загара – пара пустяков.

Найджил со мной согласен. Просится к нам. Пред

упредил его о нашем низком жизненном уровне, но он

намерен захватить с собой все необходимое для нормального существования.

Среда, 5 мая.

Странный телефонный звонок! Забренчал телефон, я снял трубку и не успел рта раскрыть, как красивый женский голос произнес:

– С вами говорят из клиники. Вы записаны на прием на 14.00 в пятницу. Вас устраивает это время, миссис Моул?

– Да, – фальцетом ответил я.

– Вам придется провести у нас два часа. За это время вас примут два врача и консультант, обладающий большим опытом в области вашей конкретной проблемы, – говорила она как автомат. – Спасибо, – пискнул я в ответ.

Женщина продолжала:

– Прошу вас принести мочу на анализ, совсем немного, пожалуйста, а не целую трехлитровую банку.

– Хорошо, – проскрипел я.

– И, пожалуйста, не огорчайтесь, миссис Моул, – Слащаво вещала женщина, – мы здесь для того, чтобы помочь вам. – Затем добавила: – Не забудьте, пожалуйста, об оплате. Первая консультация – сорок два фунта.

– Нет! – прошептал я.

– Итак, пятница, 14.00. Прошу не опаздывать. – И она повесила трубку.

Что за дела? Мама вроде на здоровье не жаловалась. Так что же у нее за конкретная проблема такая? И что это за клиника?

Четверг, 6 мая.

Сегодня какая-то клюшка бубнила по четвертой программе, как нажила миллионы на романтической литературе. Женщины, говорит, больше всего любят книги о врачах, мастаках по части электроники и всяких подобных типах. Я тоже решил попробовать. А чего – миллион фунтов на дороге не валяется. Автор романтической литературы, говорит, должен обладать значимым именем, посему после долгих размышлений решил взять себе псевдоним Адриена Шторм. Уже накатал первые полстраницы романа:

Адриена Шторм.

Тоска по Уолверхэмптону

Джейсон Уэстморленд обвел террасу циничным взглядом своих глаз, в которых плясали искорки меди. Ему осточертел Капри. Душа рвалась в Уолверхэмптон.

Хрустнув оставшимися пальцами, он тщательно их осмотрел. Несчастный случай с цепной пилой положил конец его блестящей карьере в электронике. Микрочипы навсегда ушли из его жизни, и нечем было заполнить зияющую пустоту. Он пытался заполнить ее путешествиями и поисками удовольствий, но ничто не могло заставить его забыть Гардению Фезертон, девственную пластическую хирургиню из больницы св. Бупа в Уолверхэмптоне.

Джейсон грустил, глотая громадные градины слез…

Пятница, 7 мая.

Сегодня вечером в машине по пути в универсам "Сейнсбери" родители заспорили о феминизме. Папа

заметил, что с тех пор, как мама начала работать над развитием самосознания, у нее на два дюйма уменьшился объем груди.

– При чем здесь моя грудь? – вспылила мама. Затем после паузы добавила: – Ты не находишь, что я выросла как личность, Джордж?

– Напротив, Полина, – ответил папа. – Ты стала намного короче, перестав носить высокие каблуки.

Мы с папой бурно расхохотались, но тут же прикусили языки, потому что мама окинула нас взглядом, от которого мурашки поползли. Это она умеет. Потом уставилась в окно. В глазах ее блеснули слезы. Снова посмотрев на меня, мама вздохнула:

– Жаль, у меня нет дочери, хоть было бы с кем поговорить.

– Слишком рискованно заводить второго ребенка – вдруг выйдет еще один такой, как Адриан, – возразил папа.

И тут они пошли вспоминать меня в младенчестве.

– Это все чертов доктор Спок виноват, что Адриан вырос таким, – сказала мама.

– Каким таким? – поинтересовался я.

– Который только задницей и берет, – буркнула мама, а папа добавил: Прижимистым, вечно причесанным и вечно носом в книжку.

От пережитого потрясения у меня отнялся было язык, но, всеми силами пытаясь говорить звучно и непринужденно (а это нелегко, когда стрелы укоров бьют прямо в сердце), я спросил:

– А какого сына вы бы хотели?

Они отвечали мне всю дорогу до "Сейнсбери", все время, что мы стояли в кассу и шли обратно на многоярусную автостоянку.

Папе идеальный сын представлялся прирожденным спортсменом, общительным и жизнерадостным. Он был способным лингвистом, рослым малым с румянцем во всю щеку и чистой здоровой кожей. Перед дамами он снимал шляпу. Ездил с отцом на рыбалку и любил с ним перешучиваться. Был на все руки мастер и обожал возиться с дедовыми часами. Мог претендовать на офицерский чин, голосовал бы за консерваторов и женился бы на девушке из хорошей семьи. Основал бы собственное компьютерное дело.