Дмитрий Таганов - Русское воскрешение Мэрилин Монро. На 2 языках

Ребров только мотнул головой, поджав губы. Он не пил уже несколько месяцев.

Официантка с белой наколкой в волосах и счастливым улыбающимся лицом принесла и разлила в чашки суп. Когда она закрыла за собой дверь, Левко сказал:

– В следующую пятницу прилетает Володя.

Levko seated his guest facing the window and took place at the opposite side, to watch two large plasma monitors on a wall.

“Well, I don't offer you a ‘martini’, but I will drink one for the appetite,” said Levko fingering a napkin. “Or will you?”

Rebrov shook his head and pursed up his lips; he didn’t drink for several months. Young waitress, with a happy smiling face, brought a bowl and poured soup into cups with porcelain spoons. When she closed the door behind her, Levko said, “Vladimir arrives next Friday.”

Ребров оторвал глаза от окна, где он рассматривал ворон, сидящих на тополе, и взглянул на Левко. «Вот оно что… – подумал он. – Началось, значит».

– Твои готовы? – спросил Левко. Ребров кивнул. – Ты им обо всем рассказал?

– Зачем, рано еще.

Занялись каждый своим супом, и замолчали. Ребров только попробовал свой, и теперь сидел, гонял фарфоровой ложкой маленьких рыбок в своей суповой чашке. Левко ел с аппетитом и готовился к более важному и интересующему его вопросу.

– Что там с этим Сережей у них приключилось? – наконец, спросил он.

– Говорят, повесился, – и Ребров слегка повел плечом.

– С чего бы это? Такой способный двойник.

Rebrov tore off his eyes from the window where he watched the crows sitting on a poplar tree and looked at Levko. "That's it,” he thought, “So it’s real."

“Are you ready?” Levko asked, and Rebrov just nodded. “Did you warn your men?”

“Not yet, too early.”

Both fell silent taken up by their soup. Rebrov tasted some, and then just stirred the soup with the spoon, driving swallow’s little fishes around the cup. Levko ate with healthy appetite, considering his next important and touchy question.

“What on earth happened to that poet Sergey?” He asked very lightly.

“Suicide, they say. Hung.” Rebrov shrugged his shoulder.

“Why? Such a capable twin!”

Левко рассматривал лицо Реброва быстрым проницательным взглядом опытного картежника. Любой мускул на его лице мог бы его сейчас выдать. Левко этого Сережу видел всего один раз, и то ездил смотреть на него из чистого любопытства, как на шутку природы, – до того походил тот на великого поэта. Но Левко было совершенно безразлично, в какой мир ушел от них Сережа, и встретился ли он уже со своим знаменитым прообразом. Его заботило только одно: не началась ли за его спиной двойная игра. Не надел ли петлю тому на шею сам Ребров.

Levko contemplated Rebrov's face with sharp eyes of a gambler: any muscle of his face could give him out. Levko had met that Sergey just once, and he went to see him out of curiosity, as a freak of nature, and was amazed by his resemblance to the great poet. Levko didn’t care at all about that strange out-of-date twin, and whether he already met with his great prototype. What he worried about now was a possible double game being played behind his back. Didn’t Rebrov himself put Sergey’s head into the noose?

Но тот на вопрос не ответил, сочтя его за риторический. Потом выловил ложкой одну снулую рыбку и спросил:

– Как, интересно, ласточки их ловят?

Левко снова занялся своим супом. Но под тихую арию несчастной Чио-чио-сан он продолжал думать о неприятном. Он никогда и никому полностью не доверял в своих делах. Но тому левому политику доверять следовало еще меньше. От такого целеустремленного коммуниста можно было ожидать чего угодно. Его великие цели оправдывали любые средства, – он этого и не скрывал. Но догадаться, какие они окажутся в следующую минуту, было невозможно. Тем более, что по их идеологии банкир Левко был им всем злейший враг.

Rebrov didn’t answer the question considering it rhetorical. He caught with his spoon a little fish and asked, “How do the swallows catch them, as they can’t swim?

“They are Chinese,” Levko said, engaged with his soup. Listening to quiet aria of unhappy Cio-Cio-San he continued to think of nuisances. He never trusted anybody in his affairs, and the leftist politician Fomin, he recently met, could be trusted even less. One could expect anything from such a determined Communist. Their great purposes, as it well known, justify any means. That’s what he told Levko, though what means were appropriate for him any current minute one could only guess. More so, because of their ideology the banker Levko should have been their worst enemy.

Но Левко уже скормил им миллионы зеленых. Тот просил еще и еще, и Левко, не задавая вопросов, отчислял ему со своего тощего, как дистрофик, банковского баланса. Но теперь это заканчивалось. Эти несколько миллионов должны были возвратиться к нему с тысячекратным наваром, а то и с большим. Уже через неделю. От силы – через полторы. Но вот только никакого повешенного или повесившегося в их общем сценарии не предусматривалось. Что за дела!

Levko had fed already millions of dollars to this leftist party, but they asked more and more, and he with no debate donated more off his thin, almost ruined bank balance. But it shouldn’t have to go this way much longer. His investments should return soon with a thousand-fold gain, just in one week, at longest one and a half. Although, there was no hanged poet in their scenario! Why is this mess?

Графики на плазменных мониторах за спиной Реброва вдруг резко зашевелились. Еще с утра Левко заключил две не очень крупные сделки на валютных рынках. Одну с расчетом на рост доллара против евро на лондонской бирже, другую – на падение доллара, но против российского рубля, на московской. Все эти часы до обеда графики на мониторах изображали две кривые пилы, но обе двигались, туда, куда и хотел Левко. Теперь на первом мониторе нарисовалась горка, на втором – крутой горный спуск. Вдруг последние зубья обеих пил осеклись.