Мария Голованивская - Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских

Сопоставление базовых эмоций во французском и русском языках показало следующее.

Базовые эмоции во французском и русском языках по-разному соотносятся с мужским и женским стереотипом поведения: в русском языке большинство базовых эмоций – «мужские», во французском – «женские». Подобное распределение кажется глубоко мотивированным всем сказанным ранее: интуитивный тип мировоззрения признает эмоциональность в качестве признака активного типа поведения, рационалистический – в качестве рецессивного.

В двух описанных языках базовые эмоции по-разному соотносятся с органами наивной анатомии. Во французском сознании разум и чувства не противопоставляются до такой степени, как в русском, отсюда – двойственная и смысловая, и образная возможность ассоциировать французские эмоции и с болезнями тела, и с болезнями ума (в русском языке эмоции ассоциированы только с болезнями тела). Во французском языке особенно отрефлексировано поле слов, описывающих страх, что позволяет заключить, привлекая также некоторые экстралингвистические факторы (фольклор, проработку этого понятия философами-экзистенциалистами), что страх – эмоция, в большей степени свойственная французскому национальному сознанию, нежели русскому. Именно в качестве гиперкоррекции страха , возможно, возникают рационализм и социализация, являющиеся своего рода его профилактикой. Французские синонимы со значением страх разнятся по интенсивности чувства, по реальности / нереальности причины, по источнику, его вызывающему (одушевленный / неодушевленный), по содержательной его сути (страх-непонимание, страх-отвращение). В русском языке синонимы страха не столь многочисленны и в основном описывают его продолжительность и интенсивность. На уровне коннотативных образов, наряду с общими коннотациями, свидетельствующими о близком контакте культур, выявлены также и специфические коннотации, позволяющие «дешифровать» особенности самих эмоций (русский страх – змея, французское sentiment – цветок). Во французском языке описана также повышенная осознанность поведения при испытывании эмоции, в русском же языке зафиксирована сочетаемость, описывающая непосредственные проявления. Особенно ценным при описании базовых французских эмоций оказалось понятие angoisse, не имеющее русского эквивалента и отражающее квинтэссенцию важного для современного французского сознания понятия – экзистенциального страха, получившего огромную культурную разработку. Русское понятие восторг также не имеет аналога во французском языке и подчеркивает именно непосредственность проявления радости. Ситуация, проявившаяся в сопоставлении русской радости и французского joie, указывает на сохранившуюся в сознании русского человека этизацию переживаний, на одухотворение ряда категорий, представляющихся высшими для этого типа национального сознания. Французское сознание представляет в данном случае образец сознания гуманистического, при котором мерилом всего является человек, каким бы он ни был (чаще далеким от божественности), и все существует в его реальном человеческом масштабе.

Все вышесказанное позволяет нам сделать такие обобщения:

1) схожесть в определении понятий показывает некую прототипическую общность французского и русского менталитетов, позволяющую говорить об индоевропейском типе мышления;

2) различие в объеме понятий, а также их количестве в рамках одного заданного понятийного поля свидетельствует о глубоком различии путей, по которым развивались эти две цивилизации, каждый раз членя ситуацию по-своему и наполняя понятие специфическим (дополнительным по отношению к инварианту) набором признаков, отражающим особенности каждого из национальных менталитетов;

3) пересечение в области коннотативных образов свидетельствует о частичной общности образного фонда этих двух культур, а также об их глубоком содержательном контакте;

4) непересечение коннотативной системы является следствием несхожести «материнских» мифологий, как на ранних ее фазах, так и на поздних (античная мифология – славянская мифология; католицизм – православие), и говорит о независимости развития понятийной системы каждой из двух культур;

5) уникальное сочетание этих признаков в рамках каждого понятия или семантического поля позволяет увидеть фрагменты национальных менталитетов, отличающиеся как большим различием, так и некоторым сходством. Совпадения инвариативны, различия – вариативны.