Гилберт Честертон - Английский с Г. К. Честертоном. Рассказы об отце Брауне / Gilbert Keith Chesterton. The Innocence of Father Brown

At about this limit of mental anarchy Father Brown’s view was obscured altogether(примерно в это время умственной анархии сцена была целиком скрыта от отца Брауна; limit – граница; рубеж; предел; mental – интеллектуальный; умственный; anarchy – анархия; беззаконие; беспорядок; to obscure – затемнять; загораживать; мешать /обзору/; altogether – вполне; всецело ) ; for the City magnate in front of him rose to his full height and thrust his hands savagely into all his pockets(так как магнат из Сити перед ним встал в полный рост и стал яростно шарить по карманам: «засунул руки во все свои карманы»; to rise; height – высота; рост; high – высокий; to thrust – колоть; толкать; засовывать ) . Then he sat down nervously, still fumbling, and then stood up again(затем он нервно сел обратно, все еще /что-то/ ощупывая, затем снова встал; to fumble ) . For an instant it seemed seriously likely that he would stride across the footlights(в какой-то момент показалось, что он перешагнет через рампу /на сцену/; to stride – шагать /большими шагами/ ) ; then he turned a glare at the clown playing the piano(затем он посмотрел на играющего за пианино клоуна; glare – пристальный или сердитый взгляд ) ; and then he burst in silence out of the room(и выбежал молча из зала; to burst – лопаться; to burst out – выбегать /мгновенно/, сбегать; silence – тишина; молчание ).

At about this limit of mental anarchy Father Brown’s view was obscured altogether; for the City magnate in front of him rose to his full height and thrust his hands savagely into all his pockets. Then he sat down nervously, still fumbling, and then stood up again. For an instant it seemed seriously likely that he would stride across the footlights; then he turned a glare at the clown playing the piano; and then he burst in silence out of the room.

The priest had only watched for a few more minutes the absurd but not inelegant dance of the amateur harlequin over his splendidly unconscious foe(священник наблюдал еще в течение нескольких минут этот нелепый, но не лишенный грациозности, танец любителя-арлекина над бесчувственным телом его противника: «над великолепно бессознательным противником»; amateur – любитель; splendid – роскошный; великолепный; unconscious – неосознающий; без сознания; foe – враг; противник ) . With real though rude art(с подлинным, хотя и грубоватым мастерством; art – искусство; мастерство ) , the harlequin danced slowly backwards out of the door into the garden(Арлекин медленно танцевал, постепенно направляясь из дверей в сад) , which was full of moonlight and stillness(который был наполнен лунным светом и тишиной; stillness – неподвижность; спокойствие; тишина ) . The vamped dress of silver paper and paste(его одеяние, сооруженное на скорую руку из серебристой бумаги и клея; to vamp – чинить; переделывать/мастерить из старья; paste – клей ) , which had been too glaring in the footlights(чересчур сверкавшее в огнях рампы) , looked more and more magical and silvery as it danced away under a brilliant moon(выглядело все более и более волшебным и серебристым по мере того, как он удалялся: «как оно /одеяние/ удалялось», танцуя в искрящемся свете луны; brilliant – искрящийся ) . The audience was closing in with a cataract of applause(зрители под конец устроили гром аплодисментов; cataract – водопад; поток ) , when Brown felt his arm abruptly touched, and he was asked in a whisper to come into the colonel’s study(в это время отец Браун почувствовал, что кто-то неожиданно коснулся его руки, и его шепотом попросили пройти в кабинет полковника; to feel; to ask – спрашивать; /по/просить; in a whisper – шепотом ).

The priest had only watched for a few more minutes the absurd but not inelegant dance of the amateur harlequin over his splendidly unconscious foe. With real though rude art, the harlequin danced slowly backwards out of the door into the garden, which was full of moonlight and stillness. The vamped dress of silver paper and paste, which had been too glaring in the footlights, looked more and more magical and silvery as it danced away under a brilliant moon. The audience was closing in with a cataract of applause, when Brown felt his arm abruptly touched, and he was asked in a whisper to come into the colonel’s study.

He followed his summoner with increasing doubt(он последовал за человеком, который его позвал, с нарастающим /чувством/ сомнения; to summon – вызвать; позвать; doubt – сомнение ) , which was not dispelled by a solemn comicality in the scene of the study(которое не рассеялось от торжественно комической сцены в кабинете /куда он вошел/; to dispel – разгонять; рассеивать ) . There sat Colonel Adams, still unaffectedly dressed as a pantaloon(там сидел полковник Адамс, все еще безыскусно одетый /в костюм/ Панталоне; to sit; unaffected – простой; безыскусственный ) , with the knobbed whalebone nodding above his brow(с китовым усом, имеющим нарост/узелок, свисающим: «кивающим» над его бровью; whalebone – китовый ус; to nod – кивать; brow – бровь) , but with his poor old eyes sad enough to have sobered a Saturnalia(но его бедные старые глаза были достаточно печальны, чтобы отрезвить сатурналии [3]) . Sir Leopold Fischer was leaning against the mantelpiece and heaving with all the importance of panic(сэр Леопольд Фишер опирался на камин и тяжело дышал, вид у него был перепуганный и важный: «со всей важностью паники»; to lean – наклоняться; прислоняться; mantelpiece – облицовка камина; каминная доска; to heave – понимать; перемещать; тяжело дышать ).