Борис Берлин - Вначале было слово

Как же много тебя, боже мой… и снаружи, и внутри – везде. И, волей-неволей, вспоминается та самая яблоня – неужели, неужели, может быть так хорошо, что – слишком?

Потому, что иначе, а чего же это она сломалась? И почему я не могу об этом не думать?

И еще – о той самой новости, о которой ты снова промолчишь.

Ну и что? Просто, ну… не пришлось к слову.

Но я – все равно – жду…

Я – выдумщица и болтушка. Я привыкла болтать без умолку, хохотать и прыскать от смеха. И вдруг – замолкать на полуслове и глядеть на тебя глазами, полными слез. Знаешь – почему?

Да, рассказать об этом – невозможно, но я написала стихи, потому что, ну, должна же я тебе объяснить. Хотя бы попытаться…

…Мы будем говорить, говорить, говорить, захлебываясь от счастья и друг от друга, ведь всего за несколько лет у нас накопилось столько воспоминаний – у иных за всю жизнь, да не за одну, столько не наберется. Но как раз о прошлом мы почти не говорим, наоборот, все время – о будущем. О пропасти, у которой нет дна и, значит, надо просто раскинуть руки и – лететь. А потом мы вдруг засобираемся домой, ко мне домой, когда я увижу, как изменился твой взгляд и как, совсем чуть-чуть, едва заметно, ты покусываешь нижнюю губу. И значит, смотреть уже мало, а праздник – он только начинается…

Мы – вместе. И не просто вместе, а один в другом. По самую шляпку, по самое-самое….

И на целую эту ночь, мой дом – это твои слова, твои руки и твои губы. И – твое тепло. Точно как у той яблони. Ей тоже было тепло, снег – он греет. Но пока это совершенно неважно, правда? Потому, что я чувствую, как внутри у меня распускается цветок. Нет, целый букет цветов. Маковое поле. Ведь спать рядом, вместе – это почти несбыточно, а вот – случилось.

Утром я сварю тебе кофе, такой, как ты любишь. Обниму на пороге, поцелую, провожу на работу. И, уже спускаясь по лестнице вниз, ты снова, в который раз, вспомнишь и с досадой хлопнешь себя по лбу – опять, опять забыл… Ну, что же делать-то? Совсем вылетело из головы.

И сегодня, как назло, сплошные тяжелые случаи, и точно будет не до того.

А мой прощальный поцелуй – он весь день на твоих губах.

Годовщина…

И лишь вечером, в машине, по пути домой, ты в последний раз вспомнишь про эту злосчастную новость, и – нельзя, нельзя откладывать, пока не передумал, да и все равно, дождь со снегом, ветер, ноябрь – самая середина. Надо же, наконец, решиться – пора. Да и… она – та, другая – тоже. Она ведь больше не может, все равно не будет покоя. И потом – честнее… И просто, чтобы поскорее и больше не думать, и дома сразу завалиться спать, ты тормозишь у тротуара и пишешь. Пальцы бегают по клавиатуре, фраза выходит длинной, как змея, а так хочется покороче – короткий быстрый разрез, чтобы поменьше крови и не так больно: «Прости, я встретил другую. Мы расстаемся. Будь счастлива. Прощай». Точка.

И – выключаешь телефон.

…Я жду тебя, как жду всегда, каждый вечер, вот уже целую жизнь. Ведь ты придешь, потому, что приходишь тоже всегда, не сегодня, так завтра, через день или через неделю, но – всегда. Я знаю. И ужин готов, и накрыто на двоих. Именно в этот момент телефон вздрагивает, и из него выползает эта фраза-змея: «Прости… Мы расста…»

Я – читаю. Потом – читаю ее еще раз. Закрываю глаза и продолжаю читать – каждое слово, каждую букву. Слава богу, что она такая короткая. Ну, да – поменьше крови, и не так больно. И за окном – снег. Он ледяной, он может остановить кровь. И я падаю, валюсь в него, как яблоня. Ведь, если было так хорошо, что слишком – что же еще остается?

…Надо же, какое длинное письмо получилось. Ты прости, что я о грустном. На самом деле, сегодня у нас самый счастливый день – годовщина.

А новость эта твоя… Да бог с ней. Ведь до нее еще целых два дня и ночь, и утро.

И все это время – ты.

Люблю тебя.

Твоя Н.

С добрым утром, птичка моя!

Успел только увидеть твое письмо, оно длинное, читать некогда, больной уже на столе – пора мыться.

Конечно же, я помню – сегодня наш праздник. Только наш с тобой – как всегда. И сегодняшний вечер будет таким же, как всегда в этот день и таким непохожим на него. В общем, как мы сами.