Борис Берлин - Вначале было слово

Я подхожу к огромному зеркалу в серебряной раме, в котором всегда вечер. Оно так похоже на то, что было у нас в прихожей – помнишь? Я вглядываюсь в него и улыбаюсь, и жду – вдруг ты заметишь меня и позовешь – как всегда, одними глазами – как раньше, как тогда…

Но там – пусто. Ничто не отражается в нем – ни люди, ни цветы, ни облака… Ничего. А значит – я одна. Повсюду – и по ту и по эту сторону времени. Словно я назвала бога твоим именем, и все звезды погасли. И не остается ничего, только закрыть глаза и качаться на волнах моей нежности к тебе. Можно? Скажи – можно?

И ты – улыбаешься. Оказывается, ты все время был рядом, даже – ближе, чем рядом, ближе, чем я могла себе представить – просто, во мне, внутри. И, слава богу, с этим уже ничего нельзя поделать.

А потом… Потом в зеркале вдруг появляются люди, много. Те, кто нас любит, те, кого любим – мы. Они горюют и плачут – они вспоминают нас. А еще деревья, цветы и даже собаки. И все они плачут – тоже.

– Не надо! – кричу я.

– Зачем? Нам же так хорошо! – кричишь ты.

– Нам тут просто – улет! – кричим мы вместе.

Мы кричим так громко. Они бы обязательно порадовались за нас, если бы только услышали. Или увидели наши счастливые лица. Ты поднимаешь меня высоко над землей, как пушинку – смотрите! А я – хохочу, оттого, что боюсь щекотки и ужасно боюсь заплакать. Ведь раньше я умела возвращаться в зеркало, до того – последнего или крайнего, нет, конечно же, крайнего раза…

…Вот ведь, глупость какая. Почему они все думают, что мы умерли? Разве может быть кто-то живее нас? У кого еще такие теплые губы? Гляди же, гляди – эти колечки пара – я выдыхаю твое имя…

Ах, как часто я плакала раньше – помнишь? Стоило тебе улыбнуться чуть нежнее, чем обычно, или расстегнуть воротник рубашки, так, что я могла видеть тебя еще глубже, чем насквозь – и слезы набухали в глазах, переливаясь сквозь плотины ресниц. Тогда ты сердился, болея за меня – боже мой – так сильно и так ласково. И, чувствуя твою ласку и твою силу – я уже совсем не могла остановиться и плакала, и плакала, и плакала…

Все это – в прошлом. А сейчас – возьми меня на руки. Убаюкай меня. Усни, зацелованный мной. И пусть зеркало всегда будет рядом. Потому, что тогда они обязательно когда-нибудь увидят и поймут, что мы не умерли, что мы – счастливы. И полюбят нас – снова.

Скажи мне, что это возможно.

И, может быть, я – наконец – не проснусь…

Из выпуска новостей:

«Сегодня опубликовано заключение комиссии Межрегионального авиационного комитета о результатах расследования авиакатастрофы, произошедшей около пяти месяцев назад с самолетом компании… в районе…

По заключению экспертов, никаких отклонений и отказов в работе систем воздушного судна не обнаружено. В момент катастрофы, оно находилось в технически исправном состоянии. Также, ничто не указывает на ошибочные действия экипажа и его профессиональную или физическую неготовность к выполнению полета. Возможно, решающее влияние оказали, сложившиеся в том районе, погодные условия. Таким образом, причина катастрофы, унесшей жизни ста девяти человек, осталась невыясненной. Два пассажира, тела которых так и не были обнаружены, признаны пропавшими без вести».

– …и сам не представляю. Не было такого в моей практике. И не только в моей. И слава богу. Люди, даже мертвые, не должны исчезать бесследно. Находят – всех. Всех и всегда. Хотя бы – фрагменты.

– Но ведь исчезли.

– Да. И сколько я ни думал, ответа так и не нашел. Значит, причина может быть лишь одна-единственная. И что касается этих двоих и всей этой странной катастрофы, вообще.

– Какая же?

– Нечистая сила. Или бог. Или и то и другое – вместе…

Собаки – ужасно умные существа. Моя-то уж точно. Поэтому она уже давно не задает никаких вопросов.

Потому, что поняла – на некоторые из них ответов не дождешься. А может, их и нет вовсе.

Она выбрала место в спальне – слева от кровати, с моей стороны – только поднимет голову и сразу видно меня спящую.

Каждое утро, на рассвете, как только в дом начинает проникать жизнь, Джесси приоткрывает глаза и ревниво наблюдает – ну, что там у вас? Опять милуетесь?

…Я еще сплю, но чувствую твое дыхание, и твои губы шепчут – едва касаясь – прямо мне в сердце:

– Проснись, ласточка моя. Пора вставать, уже утро. И снег, повсюду – снег. Посмотри в окно…

Как же хорошо, что ты – рядом…

Я выглядываю в окно – там все те же тяжелые, серые облака, что и вчера, и позавчера, и раньше.