Я до сих пор восхищаюсь Никитой, хотя сам бы так не смог. Наверное, утерся и сказал, хотя тогда еще не читал Достоевского: «Вам когда-нибудь будет стыдно, Жанна». Черта с два ей станет стыдно!
Еду на автобусе по окраине города. С болота вспорхнула утка и полетела за нами. Наверное, она приняла автобус за птицу и решила посоревноваться, отчаянно махая крыльями. «Дура, устанешь же, пари в воздухе», – мысленно посоветовал я. Спохватился. Совсем спятил, утку учу летать, а сам едва вылупился из защитной скорлупы детства. Долго долбил ее, вылез наружу – нелепый, беспомощный. «Эй, люди, я хочу быть нужным! Любимым». Молчание. У всех свои заботы. Обратно в скорлупу не залезешь. И нет сил, чтобы взмахнуть крыльями и полететь.
Как хорошо я жил до тринадцати лет. Вместо подруги – футбольный мяч. Это увлечение было на втором месте после книг. Даже сейчас при воспоминании о мяче я испытываю радость, как от встречи с товарищем. Я мог гонять мяч целыми днями – это была территория свободы и беззаботности. Забить гол – высшее счастье. Если не собиралась команда, я вытаскивал Димона, чтобы постоял за вратаря. Не было его – один бил в ворота, воображая полный стадион игроков и зрителей. Играл до изнеможения. Приходил домой – и валился в постель в обнимку с мячом. Никаких сигарет, выпивки, девчонок не надо.
Отец пытался направить мою страсть в привычное русло – отвел в секцию. Я выдержал чуть больше недели. Мне хотелось играть, а не тренироваться. Достижения в будущем совершенно не грели.
Все закончилось само собой. В тринадцать лет я поехал в летний лагерь вместе с Димоном. Там тоже был футбол, но еще на меня стали обращать внимание девчонки. Я случайно подслушал, как они обсуждали парней из отряда:
– Димочка симпатичный, но у него футбольные ноги. А вот Алеша – это радость, а не мальчик.
Алеша – это я. Как после этого устоять? Я по голосу не узнал, кто так высоко оценил меня, поэтому с открытой улыбкой встречал взгляды всех девчонок. К концу смены три из них считались моими подружками. Одна написала огромное письмо – на трех листах, рассказывая, как страдает из-за того, что не может каждый день, как в лагере, видеть меня. Я все откладывал с ответом, а потом решил, что поздно. Вдруг она уже не может жить без кого-нибудь другого и пишет ему длинные послания.
Любовные похождения продолжились, благодаря однокласснику Валерке. Черноволосый, с пробивающимися усиками, он нравился девчонкам, несмотря на сутулость, почти горб. В подруги он выбрал круглолицую и радостную Олю из параллельного класса, а мне, за компанию, посоветовал обратить внимание на ее подругу Ларису. Пришлось часами простаивать в подъезде и поддерживая разговоры ни о чем. Это называлось свиданием. Мне хотелось чего-то большего. Я все время удивлялся, почему мы должны стоять на лестнице. Неужели родители не могут пригласить нас в дом, напоить чаем. Моя мама наверняка бы так поступила. И Валеркина тоже. Она нам даже умеренную выпивку на днях рождения разрешала: «Лучше дома, чем где-нибудь в подворотне».
Наконец, Ольга однажды объявила, перейдя на шепот, что завтра у нее никого не будет. Валерка предложил устроить вечеринку с вином.
Я перерыл в доме все ящики. Мама испуганно спросила:
– Что случилось?
– Где мои чистые трусы?
Мама нервно засмеялась, потом сказала строго:
– Ты все время твердишь, что уже взрослый. А взрослые мальчики сами следят за своим нижним бельем.
Пришлось доставать трусы из грязного тряпья. Мне хотелось белые, хлопчатобумажные. Я постирал их хозяйственным мылом и просушил утюгом. Натянул полусырые, ощущение не из приятных.
Я боялся опозориться с трусами, так как мы с Валеркой надеялись на что-то вроде секса. За остальное я не волновался. К четырнадцати годам я во всех книжках перечитал соответствующие сцены. У Мопассана, о котором девочки говорят, закатывая глаза, на самом деле ничего особенного, преобладают описания раздеваний баб с невероятным количеством одежды. Самое полезное – «Тысяча и одна ночь», конечно, не детское издание, а многотомное, без сокращений. Я начал его читать на даче у родственников, приняв просто за сказки. Огромный набор способов секса меня поразил. Самое забавное, это как мужика заставили бегать, потому что его орудие не хотело готовиться к бою. А он провалился куда-то и оказался голым на улице.
Ничего особенного на нашей вечеринке не произошло. Пока решались, тянули с началом, раньше времени пришла мать Ольги, устроила скандал, увидев нас и бутылку из-под вина.
Читать дальше