Максим Лапшин - Открытая позиция. Роман с картинками

Бариста полагал, что тем самым клерком вполне мог оказаться и Артур, обладатель роскошного алого прыща. Мысль, что однажды на лбу лондонского трейдера лопнул прыщ, а эхом бабахнула вся мировая экономика, вызывала у него улыбку.

Однако следует заметить – убоялись не все. Многие продолжали свои занятия как ни в чем не бывало: водили поезда метро, продавали закуски, пели со сцены, варили кофе, готовились к экзаменам, меняли валюту, поддерживали правопорядок и так далее. И поскольку Лондон был, если можно так выразиться, у бариста в кармане, а Королевский колледж продолжал стоять на прежнем месте, то повода поддаваться всеобщей панике, по крайней мере по эту сторону прилавка, не наблюдалось. Правда, у Зиты заболел отец, и она третью неделю уходила из кафе сразу после обеда, но с половины третьего и до закрытия бариста неплохо справлялся и в одиночку.

Во вторник в половине третьего Зита надела клеенчатую куртку, попрощалась с бариста и направилась к выходу. В дверях она столкнулась с высоким посетителем в черном костюме. Бариста сразу его узнал. Высокого грузного мужчину звали Стивен Харт. В кафе он всегда приходил в одиночку, разговаривал у стойки мягким басом и, глядя круглыми коровьими глазами, улыбался без всякого повода. Работал бухгалтером в инвестиционном банке через дорогу.

Как бариста «знакомился» со своими клиентами? В этом не было никакой загадки. Чаще всего он прислушивался к разговорам у прилавка, где порой звучали и имена, и должности, и даже размеры годовых бонусов. Кроме того, подмечал надписи на бейджах, которые посетители забывали снять, выходя из офисов. К нему самому посетители обращались редко. Во-первых, заказы принимала, как правило, Зита, а во-вторых, в лице бариста было что-то такое, что не располагало обитателей Сити к общению с ним. Он не раз замечал, что даже наиболее жизнерадостные посетители, встретив его взгляд, стирали с лица улыбку и принимались сосредоточенно всматриваться в строчки меню на стене. Что-то выдавало в бариста представителя другой культуры, человека пришлого или, как любят выражаться на дальнем конце Европы, «понаехавшего».

Драпанувшие из Восточного блока в воображении лондонцев прочно связывались с последователями какого-то непонятного культа. Они осели в цивилизованной стране, но продолжают жить по-старому. И бес их разберет, чего им не хватает. То ли ритуальных танцев у костра, то ли стакана мутной самогонки, то ли дедовской берданки, с которой ходят в лес на медведя.

Лондонцы вычисляли чужаков разными способами: по акценту, по грубовато-атлетическому телосложению, по любопытному и диковатому блеску в глазах. Бариста не раз поражался способности коренных жителей отделять зерна от плевел и часто становился свидетелем того, как в разговоре с пришлым кто-то из местных неожиданно спрашивал: «Where are you from?» 1 1 Откуда ты приехал? (англ.) . Этот вопрос означал не что иное, как провал, поражение, очередную неудавшуюся попытку сойти за своего. Человека ставили на место, разом указав ему, что он здесь на положении гостя – и не факт, что желанного. Поэтому бариста чувствовал себя увереннее, отгородившись от неприятного вопроса стойкой кафе. Тут его не трогали, а он мог рисовать, зарабатывать на жизнь, откладывать на учебу и, конечно же, слушать разговорную речь, пусть в обрывочном, но идеальном исполнении.

С некоторых пор он принялся перекрашивать волосы. Каждую неделю начинал с новой шевелюры. Зеленый, желтый, фиолетовой – в ход шли все цвета. При виде его аляповатой прически взгляды некоторых клиентов теплели. Правда, заговорить с ним все равно не решались. Сам же он предпочитал помалкивать. Слушал, смотрел, виртуозно управлялся с кофейной машиной и показывал рисунки Зите. Дома, стоя перед зеркалом, дергал себя за цветные перья волос и тренировал улыбку, чтобы получалось не так вымученно, как у других «понаехавших».

Увидев Стивена, бариста заметил, что тот ведет себя довольно странно. Потоптавшись в центре зала, Харт опустился на стул за свободным столиком и уставился в стену. Потер массивной ладонью щеку. Перевел взгляд на дверь. Вид у него был совершенно растерянный. Несколько часов назад он заходил в кафе – покупал американо и багет с ветчиной. Выглядел помятым, как и большинство черно-синих новобранцев. По утрам это нормальное состояние для офисного планктона. Бариста, кстати, очень нравилось наблюдать, как утренний порцион разглаживает складки на их физиономиях. Как зажигаются светодиоды в их зрачках. Как исчезают с лиц остатки сна.