Артемий Храмов - Столичное. До безобразия неприличное…

Вам, жадно глотающим слухи бульварные,
Подтирающим задницы обрывком газет!
Всем вам, человечье отродье бездарное,
Мир превратившим в армейский клозет.

Не вы ли, всем городом, вслух, на убой,
Да под стопочку домашнего самогона,
В подливке измазанной верхней губой
Вдохновенно читаете Цицерона?

Уж точно не вам, стая невротиков,
Читать мои книги и цитировать в залах?
Не мыслящим жизнь без сильных наркотиков,
И не открывающим рот без бокала?

Вам ли, слюнявя, считая купюры,
Готовым расстаться за деньги с ближними,
Рассуждать о ценности литературы
И гордо зваться червями книжными?

Мало держаться за руки с книгами,
Мало выучить наизусть Онегина,
Чтоб словами потом плеваться избитыми
И молиться за здравие Ленина.

И чтобы не зваться эпохой уродов,
Годных только для спирта распития,
Читайте книги не только для моды,
А для общего саморазвития.

понедельник, проснулся довольно рано.
без будильника. на автомате.
инстинктивно оказался в ванной,
в привычном для себя «помятом» формате.

умылся быстро.
в зеркало не смотрел.
быстро поел.

город шумел
в привычной для него одного частоте.
люди торопятся, не обращают внимания.
в такой родной городской тесноте
«к выходу готовьтесь заранее»
метро всасывает очередную дозу
из людей, холодного воздуха и пыли,
не боясь острого токсикоза,
лишних на то не тратит усилий.
все идут на обед по команде.
все в общем для всех плену.
я проснулся рано. на автомате.
на автомате, пожалуй, усну.

мне врачи открыли страшную тайну:
страшнее, чем календарь сумасшедших Майя.
и от вас я тоже скрывать не стану —
у меня синдром нехватки вай-фая.

сильные боли от слабых сигналов,
тахикардия, плохой аппетит.
температура резко упала.
тело ушло на поиск сети.

«абонент не доступен» – собрали консилиум,
единогласны УЗИ и рентген.
леченье доступно для граждан России:
нужны чемодан и открытый шенген.

у всех поголовно такие симптомы.
не поможет даже сидеть взаперти.
я теперь тоже болен. будем знакомы.
Артемий. до скорой встречи в сети.

Боже, ну что там? Опять это утро!?
снова а-ля весеннее настроение?
снова этот поток супермодных курток
и лиц, не вышедших из оцепенения.

снова пешком две остановки,
снова коллеги, вопросы о важном,
потом снова обед из микроволновки
и снова конвейер работы бумажной.

снова звонки, разговоры и встречи,
снова мышкой щелчки ежеминутно,
снова пробка на Ленина, так каждый вечер…
Боже, ну что там? Когда уже утро?

Зашла, не церемонясь, без стука,
Громко шмякнула об стол бумагой:
– С Вами тут смертная скука!
Увольняйте! Буду бродягой!

Подберёт кто-нибудь на дороге,
Дружить с Рифмами нынче в моде.
А то так и умру недотрогой
В этом вашем светском бомонде.

Рождена я быть знойной дамой,
Литься песней, сдружиться с Музой,
Что в итоге? Эта Муза упряма,
И в углу лежит мертвым грузом.

Что-то, батенька, в вашей шараге
Совсем плохи дела с талантами…
Вы лучше не тратьте бумагу,
«Не кормите людей консервантами»

Я уйду. Мой ответ окончательный.
Из себя не стройте распятого.
За знакомство очень признательна.
Я к Ане пошла. К Ахматовой.

Мы встретились днем, на старом Арбате, я помню дорогу, покрытую льдом.
Ты по традиции, вся при параде; я, как обычно, в старом пальто.

Я и не думал, что мы так похожи, что видим, даже когда темно;
Что перемены чувствуем кожей и не торопимся лечь на дно;

Что с каждой секундой становимся ближе, и в шторм превращается полный штиль,
Что поцелуи всё ниже и ниже, и уже никак не погасишь фитиль.

Что под бренчание старой гитары мы добавляем последний штрих.
Я люблю ром, ты – просто сигары и не слушаешь глупые мысли других.

Я и не думал, что мы так похожи, я не заметил, когда ты ушла.
Просто почувствовал – где-то под кожей стало немного меньше тепла.