Андрей Сафонов - Улица в вечность. Die Straße in die Ewigkeit

Трубные звуки все приближались. Уже доносились отдельные ликующие возгласы.

А вот и гроб! Жирными буквами на нем начертано имя покойника:

«ПОСТМОДЕРН».

Толпа быстро захватила поэта в круг. Священник вышел в центр. Плюнув и слегка пнув безжизненное тело, он начал свою речь:

– В этот радостный для всех день, мы, наконец, хороним эту сволочь! Извините за резкие выражения, но я не могу сдержаться, зная, сколько душ лежит на его совести. Миллионы людей шли за ним, надеясь найти успокоение, но нашли лишь вечный клокочущий ад. Он никогда не отвечал за свои слова. Он думал, что каждый вправе придумать уютный дешевенький мирок на свой вкус, некий, так сказать эгрегор.

Но рано или поздно все иллюзии рассеиваются, и человек сталкивается лицом к лицу с правдой и вынужден отчитаться перед ней за бесцельную жизнь. Он говорил, что все относительно и можно делать что хочешь. Оказалось нельзя. Ну да Бог ему в этом судья. Теперь мы узнали истину, и она сделала нас свободными.

– УРРРА! – раздался сонм голосов.

Поэт мало понимал, что происходит – в могилу полетели пустые бутылки, шприцы, статуэтки древних богов, флакончики с ядом, магические трактаты, чувство вины, комплексы, бессмыслица, раздражение, смертные грехи и многое-многое другое.

– Ура! Теперь мы навеки свободны от лжи! – пели пьяные от радости люди – когда открылась истина во всем своем совершенстве, нам не нужна вся эта чушь.

Над морем только-только пробивался свет, радостно кричали чайки, волны с шумом плескали о берег, в невиданной еще силе восходило Солнце Правды. Начиналось утро нового дня.

Поэт улыбался.

В 17 веке открытия Ньютона и Галилея перевернули весь научный мир. Они сделали то, чего не удавалось ни физике Аристотеля, ни самым изощренным натурфилософским изысканиям. Движение планет, падение яблок, нагревания котла – все было сведено к простым механическим взаимодействиям, которые были переводимы на математический язык и, как следствие, могли с точностью предсказывать поведение объектов, что редко удавалось предшествующей науке.

Значение всего этого трудно переоценить, но как это часто бывает, не обошлось без перегибов. Успехи механики заставили многих думать, что весь мир устроен, как гигантская машина, в лучшем случае, как Ньютоновские бракованные часы, которые необходимо то и дело ремонтировать. Дошло до того, что французский физик Лаплас придумал чудовищного «демона» – некий супервычислитель, который на основании всех данных о текущем состоянии вселенной мог предсказать все ее последующее развитие. Подобное мировоззрение назвали детерминизмом (от латинского determinare – определять границы, ограничивать) и его можно было бы считать историческим курьезом, если бы и сегодня некоторые горячие головы не утверждали, что вся деятельность человека сводится к химическим процессам в мозге.

Чудовищность этой идеи в том, что она полностью исключает такое понятие как свобода. Ведь в механической картине мира каждое действие имеет внешнюю причину – футбольный мяч летит потому, что его ударили ногой. Человек принимает решение не потому, что он это захотел (как он наивно полагает), а потому, что в его организме происходят некие процессы, предопределенные миллиардами лет космической эволюции. В подобном мире бессмысленно ставить цели (ведь все и так запрограммировано) и невозможно даже пытаться стать лучше и добрее, ведь мы будем такими, каким закодировала нас природа. Детерминисты дошли до того, что белочка не может по своей воле запасать орехи на зиму, а ее якобы целенаправленное поведение объясняется некой встроенной от рождения биопрограммой.

И все же, не вдаваясь в материалистическую схоластику, в практической жизни мы постоянно исходим из реальности выбора. Мы ставим цели, мечтаем, составляем план на день. Даже чтобы просто встать с кровати, нужно свободное решение. Если думать строго механически, в этом есть что-то иррациональное. Ведь в механических процессах причинные связи действуют только в одном направлении – из прошлого в будущее, в то время как в любом свободном решении происходит обрыв цепочки – еще не существующее будущее влияет на настоящее, становясь намерением. Предположим, я поднял руку – непосредственной причиной поступка явились не атомы, и не процессы в мозге, а само решение поднять руку. По крайней мере, так оно воспринимается непосредственно.