Джон Висклов - Тишина поёт на ушко…

– Не слушай его, Джек, – предупредила Света, – а что? Русские мало насилуют и убивают?

– Вот о том и речь, на самом деле. Мы не можем справиться со своими уродами. И привозим, доплачивая чужих. Тебе не кажется это глупым?

– Убедил, пойдемте гулять! – предложила Куракина.

– Легко, – я встал, мне уже самому надоел этот разговор. Чем больше ты говоришь, тем меньше тебя слушают.

– А куда пойдем? – вписался Джек.

– Пойдем в «Эйр». – Захотела Света.

– Что это?

– Это ирландский паб. Мы там познакомились с Джоном.

– Класс! Идем. – Сказал Джек, уже в дверях он наклонился ко мне и шепотом спросил, – Действительно хрюкает, когда кончает?

Джек не так прост, как кажется.

В пабе все как обычно, веселые и печальные лица. Веселые и печальные истории. Веселые и печальные дни. Музыка меняется, а мысли остаются. Ты можешь немного забыться, выпивая с барменом. Но все возвращается. Если у тебя есть мозги и ты относительно не плох, как человек – все вернется. Только законченному дерьму плевать.

Была у меня такая девица. Я даже описать ее не способен. То есть я весьма намеренно брался за лист, но фундаментально ломался не начав. Она воплотила в себе все самые хуевые человеческие качества. Зависть, меркантильность, тупость, слабость, месть и нескончаемое блядство. Переебалась она с половиной Дальнего Востока. Причем с такой же беспомощной, как и она сама. Она давала наркоманам и рок музыкантам, тупым качкам. Ей был необходим хер и только. Она готова была сосать без конца и у кого угодно. Ей даже не нужны были ухаживания. Бутылка водки или косячок и можете отъебать ее хоть в ноздри. Я до сих пор удивляюсь тому, как меня угораздило на нее запасть. Она самая что ни на есть прямая пра пра пра пра пра пра пра праблявнучка Чингисхана. Правда, отношения длились недолго. Под конец всего этого она возомнила себя праведницей, всякий раз делая попросту глупые замечания мне о том, как нужно жить. Одно время я думал, что она шутит. А потом просек, что это своего рода рекламный трюк. Бабы, которые ебутся на стороне придумывают себе истории, чтобы их бросили. Бросили без лишних разговоров. Так я и поступил, только подыграв. Хуесоска до сих пор думает, что я повелся на ее псевдохристианство. Большая часть страны такая. Крест и свечи, профильная литература. Даже посрать порой сложнее.

Я вспоминаю периодически о ней. И вот сейчас я сидел рядом со Светой и Джеком. Они мило переговаривались на английском. А я смотрел в стакан виски, пытаясь в ребристом отображении найти свое лицо. Ничего. Я вспомнил о ней. Даша. В последний раз у нее были стяжки на заднице, а в профиль она напоминала знак вопроса. Год моего отсутствия в армии превратил ее в старую поношенную шалаву. А ведь она младше меня на два года. А больше и вспомнить-то нечего. Много хорошего и прекрасного. Но моя память отличная на поступки. А поступки ее были дерьмовые. Даже Гитлер вызывает у меня больше положительных эмоций, чем она. В последнем письме она написала, что мужчины ее больше не интересуют, что просит прощения и хочет остаться друзьями.

Ага, как же.

Американец Джек отвлек меня от неприятных мыслей.

– Джон, спасибо тебе! – Старался перекричать он музыку.

– Да ладно, все нормально, – застеснялся я. Когда я выпью, не всегда превращаюсь в мутанта. Человеческое не чуждо.

– Если тебе нужно будет вписаться в штатах, только скажи!

– Хорошо! – мы стукнулись стаканами, и я спросил, – вот чего я понять не могу. Ты же больше меня в два раза, почему сам не навтыкал им?

– Точно. Но когда я сталкиваюсь с несколькими хулиганами, ничего не могу поделать. Мне страшно и я просто останавливаюсь. Я боюсь неожиданностей.

– а кто их не боится?

– Ты.

– Я? Что ты! Я боюсь, просто у русских такой защитный механизм, если мы боимся, то боремся с этим. Но это и отличает наши страны. Вы способны из-за спины бросать бомбы и взрывать города. В то время как для наших политиков, какими бы они не были, пока еще важно НЕ УБИТЬ. Но когда-нибудь и они захотят больше денег, больше власти и тогда, по закону – я должен буду взять эту бутылку виски и искромсать тебя. Понимаешь о чем я?

– думаю да.

– Миру придет конец. Пьяные романтики превратятся в оружие. Истреблять противника изнутри, пока они будут нажимать на кнопки, отправляя Вашингтон под землю. Я не хочу этого.

– И я.

– Тогда мы должны заключить договор!

– Какой, Джон?

– Если наступит война между нами. Тьфу, между нашими странами, мы закроемся в этом баре, и будем пить, пока все не закончится.