Юрис Куннос - Берестяной Грааль

Югенд. Соседний двор, дети. Скамья согрета,
слежу за игрой. Гризинькалнс рядом. Латышский элемент.
Скупая слеза. Я ее газетой.
Жду звонка, что обойдется без «нет».

Ремонт на пятом этаже. Пахнет столярным клеем.
Небо высоко, но ощущается каждой жилой.
Гризинькалнс рядом. Что еще сказать? Ни о чем не жалею.
«Отчего не зашел за мной?» – Гунта. Ну не сложилось.

В уютном дворе на скамье.
Карандашная графика. Изысканно строго.
Кошка умывается. Ребенок глазеет.
В небе улыбка Бога.

Вроде все позабыто. Лишь след до сих пор прохладен.
Дождь смоет все следы. С остальным сами сладим.
Трясогузки клюют по зернышку. 6 баллов волны.
Стропила вдруг стали вантами. Полночь.

Тьма. И я рисую фантазию.
Через SOTHEBY’S она отправится в Азию.
В салатовых комбинациях музы кругом порхают.
Дождь и ветер. Не сахарные, не растают.

Ветер наглеет навстречу.
All You Need Is. На встречу
с судьбой поспешает кочевник.
Ритм рван, нос испачкан. В харчевне

дух бараньей похлебки, вина, чеснока.
Сюда заходят в поисках закутка.
Алюминиевая плошка с дольками апельсина.
Чаша полна. И ветер. С утра слишком сильный.

Причаститься можно повсюду.
В церкви, в избе, в Мазирбе, в Мазсалаце.
Главное:
совибрация.
Чудо.

Юрмала. Дюны, перелески и Саулкрасты,
фуникулер лунных бликов, т.е., переправа.
Луч локатора ловит отчаянных.
Причастие нон-стоп. Слава!
Сентябрьским сумеркам! Угарным ветрам, балласту
и китайскому чаю!

Христово тело воскресным утром. Глоток кагора.
В понедельник с изюминками грильяж.
Или с орешками, но время пойдет еще в гору.
Надеюсь, примется. Сладость азарта.
Мираж.

Тем не менее, музыка сфер в извивах корней.
Если можно назвать поэзией то, что мне снится,
это – алиби, невиновность. И мы с тобой не
более чем нарушители границы.

Он красив, несмотря на свой 3-й тип.
Он красив, когда вспыхивает в сети.
Он красив, мне так захотелось.
Ты можешь называть его всяко. Но не
в том дело.
Ars longa. Vita brevis.

Он красив, несмотря на свой 3-й тип.
Он красив. 50 сантимов в горсти.
Он хорош, так мне захотелось.
Лучок, бурачки и картошка. Вспыхивает
в сети.
Пропитываю вольтами тело.

Он хорош, несмотря на метеовести.
Берега Двины там.
На часах еще нет и шести.
Господи, оставь нашу ношу нам.

P. S. Он хорош, а Ты шахматна.

Утром рэкет на Югле. С нищего что спросить.
Дохромал до музея. Дверь в сарай заперта.
Не хочу больше ни желтые листья мести,
ни стихи читать.
В коричневой сумке красное Бордо 1994
и стрелки часов как в тире.

С утра всё чаще хочется спать. Бессонница
на семи ветрах.
Пятнистые псы в парке. Блюз на сваях.
Уличные музыканты. Горько, свадьба.
По-прежнему увядшая охра в вазе. Ручка
отбита и не заживает.

Оказывается, солнце. +15°.
Немного больше, чем у Бордо 1994 11,5.
Люксембургский сад в Ленинграде.
Кто на скамейке, знаю. Придвинусь.

Утром рэкет на Югле. С нищего что спросить.
Разве что на асфальте в классики, три-пять.
Удержать в пальцах чашечку, Чайна-сан-суси.
Чудо ниоткуда. Может, все-таки взять и
стихи читать.

То ли подруга Тристана, то ли ангел пел песню.
Берег Святого Патрика, шум прибоя окрест.
Круглый стол и чертова дюжина кресел,
от одного к другому огненный крест.

То ли ангел пел песню. Так одиноко.
Король Артур и дюжина рыцарей за круглым столом.
Пареньку на вытянутую руку садится сокол.
Куда захочешь, туда пошлем.

Сад камней на лугу. Белый конь, черный бархат.
Корнуэльский принц взбивает двойной дайкири.
Только музыка древних кельтов для арфы
в целом мире.

Бритоголовая Шинейд. Ночная эстрада.
Просто папа был напрасно обижен.
Старинную кельтскую музыку слушаю как награду.
Нежный берег Святого Патрика. Флаг неподвижен.