Сергей Шестак: И ВСЕ ДЕЛА. рассказы, повести

Рядом с нами рыбачили матросы с «угольщика», снабженческого судна, привёзшего для посёлка уголь. Рыбачили два специалиста из Магадана, мои соседи по общежитию, налаживающие здесь холодильное оборудование. Ниже по течению рыбачили несколько местных мужиков. Ещё рыбачили совхозные, штатные рыбаки. Короче говоря, на реке было многолюдно.

Я запасся икрой несколько дней назад – самым неожиданным образом. Ко мне в общежитие пришёл Коля, грузчик из магазина, и сказал, что мне надо получить у Клавдии Ивановны, начальника торгово-закупочного пункта, бутылку водки и бутылку вина, – месячную норму спиртного на одного человека. «А мне, разве, дадут? – возразил я. – И потом, я не пью». – «Мне отдашь! – повеселел он. – Я тебе банка икры дам!» У меня была бутылка коньяка, презент за отремонтированный телевизор в Беринговском. Я думал, что он принесёт литровую банку икры, – так здесь меняли; он принёс – двухлитровую! Я отдал ему коньяк и ощутил себя безнравственным, хищным купцом, ограбившим доверчивого аборигена. Он вернулся через полчаса совершенно пьяный. Сел за стол напротив меня и сказал с неожиданной обидой, что если бы не Россия, Чукотка была бы сейчас 51 штатом Америки! Его товарищ общался с эскимосами с Аляски, – рассказывал, как они живут. Получилось, как в анекдоте. Сидит чукча на берегу моря: «Я не за то ругаю русского царя, что он Аляску продал. Я ругаю его за то, что он Чукотку не продал». Коля поднял на меня отяжелевшие раскосые глаза: «Давай ещё бутылка. Я тебе сколька икры дал?» – «У меня больше нет». – «Есть у Клавди Иванны», – хитро улыбнулся он.

Нерпа высунула из воды гладкую мордочку, – рядом с берегом, казалось, до нерпы можно дотянуться рукой, – с любопытством посмотрела на нас своими чёрными глазками. Я привык к нерпам и уже не удивлялся.

– Они любят слушать музыку, – сообщил Валера. – Я однажды слушал радио, так она не уплыла, пока не закончилась музыка.

Нерпа нырнула, и через мгновение сильно заколыхалась сеть, хозяин которой ушёл куда-то. Валера вдруг сказал что-то непонятно, отрывисто мальчику, лет семи, смуглому, с раскосыми глазами, – сказал по-чукотски! Он знал этот язык. Он несколько лет пас с чукчами оленей! Мальчик сразу запрыгнул в резиновую лодку, оттолкнулся веслом и оказался у жёлто-белых поплавков.

– Вот же каналья! – ругал Валера нерпу, которая полакомилась рыбой, пойманной сетью. – Думаешь, она съест её? Как бы не так! Выгрызет икру и всё!

Вытаскивая рыбу из сети, мальчик потерял равновесие, клюнул в воду, край лодки поднялся под его тяжестью.

– Осторожно! – заорали мужики. – Ты что?!

Мальчик удержался, посмотрел на нас, с мокрыми по плечи руками, и весело засмеялся.

– Такие не тонут, – сказал Валера. – Они здесь выросли.

Ветер переменил направление, – подул с материка, и погода сразу улучшилась: туман исчез, обозначился горизонт.

Анатолий Сергеевич поднялся с доски, тяжёлый, грузный.

– А не пора ли нам пообедать? – сказал он.

Дома посёлка были низкие, одноэтажные, за исключением сельсовета, двухэтажного деревянного здания. Наверное, у каждого дома сушились на колышках рыбацкие сети, и вялилась рыба – на высоких наклонных сушилках. Рыба и сети были кругом! Другой достопримечательностью посёлка были бесхозные двухсотлитровые бочки, – между домов, в овраге, за посёлком – новые, в отличном состоянии, и старые, рыжие, съеденные ржавчиной. Я принял их сначала за красные, огнеупорные кирпичи, – когда подлетал на вертолёте к поселку. Подумал, зачем их разбросали? А потом до меня дошло, что это не кирпичи, что с такой высоты кирпичи не увидишь!

– Наступил на гвоздь, так типеря кыждый кымушек чуйствую, – вдруг сказал Анатолий Сергеевич.

Столовая оказалась почему-то закрытой.

– Здесь, может быть, и Советской власти нету, – с подозрением сказал Анатолий Сергеевич. – Я, например, не уверен. И деньги есть. Всё. А поесть негде!

Мы зашли в продуктовый магазин. Я купил банку сгущённого молока, Анатолий Сергеевич – три баночки пюре из яблок и моркови. «Для детей старше трёх месяцев» – было написано на этикетке.

– Это, кстати, для детей, – сказал я.

– А я сам ещё ребёнок. Жеребёнок.

2

Я решил позвонить Лене, молодой женщине, жившей в «горбатом» доме, самом длинном в посёлке, рассчитанном на несколько семей. Строители намудрили с фундаментом, и дом осел таким образом, что со стороны выглядел «горбатым». Лена обещала показать Танюше, четырёхлетней дочке, «китовое кладбище». Несколько лет тому назад в реку заплыл кит, но не смог выбраться и погиб. Его останки лежали на берегу реки, рядом с морем. Лена предложила мне сходить на «китовое кладбище» вместе с ними, если будет погода. Погода была хорошая.