Деньги у нас еще оставались. Мы купили бутылку настоящего портвейна московского розлива. И не таясь, выпили ее прямо около магазина. Портвейн на вкус был просто удивителен.
– …Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республик объявляю вас мужем и женой.
– Здравствуйте. Давайте знакомиться. Меня зовут Юрий Иванович. Я ваш новый учитель истории.
Глава вторая
Завтра каникулы
Я проснулся посреди ночи. Луна, потерявшимся апельсином, смотрела в окно. Встал из кресла, размял затекшие от долгого сидения ноги и побрел в спальню. Лег, но все равно уже не спалось. Попытался пристать к Маняше, но в ответ получил только локтем по лицу.
Наш семейный стаж исчислялся уже тремя годами. За столь небольшой срок мы успели порядком друг другу поднадоесть. Не один раз были на грани развода, но что-то каждый раз останавливало. То ли дочка, которую неожиданно для себя безумно полюбил, то ли привычка к уже устоявшемуся быту, частью которого были скандалы и размолвки. По молодости и отсутствию глубоких чувств мы легко мирились, чтобы через день, через два поругаться вновь. Маняша – женщина замечательная, умная, местами даже образованная. Но, как со студенческих лет вошла в роль молодежного вожака, так никак из этой роли выйти не может. Иногда мне кажется, что для нее я до сих пор, один из тех, кого надо строить и равнять. Маняша хотела развить во мне хороший вкус. Она считала дурновкусием пить и напиваться портвейном, много говорила о культуре пития, и после ужина наливала мне в чай ложку бальзама, предлагая посмаковать и насладиться ароматами. «Чувствуешь аромат? Понимаешь теперь разницу? Неужели это может сравниться с той гадостью, которую ты пьешь»? – говаривала она, прихлебывая мелкими глоточками чай. Я охотно соглашался, так как знал, что через полчаса Маняша уйдет укладывать дочь, а потом смотреть новости по телевизору. За это время я успевал основательно приложиться к портвейну, который прятал за мусорным ведром под мойкой.
– Представляешь, – возвращалась она кухню, чтобы поделиться новостями. – Сегодня днем по московским кинотеатрам рейд провели. Проверяли, кто в рабочее время в кино ходит. Столько народу… – она осекалась, видя мое состояние, в которое никак не могла привести меня ложка бальзама в чае. – Когда, когда ты успел? – она начинала с грохотом открывать шкафы в поисках ненавистного портвейна. Маняша была настолько правильной, что ей и в голову не могло прийти, что бутылку можно хранить не только на полке, но и за мусорным ведром.
– Маняш, ты что ищешь? – разыгрывал я недоумение. – Ты, наверное, бутылку ищешь, которой нет. Вот видишь, ничего нет. Это меня от бальзама твоего так сморило. Крепкий, зараза, очень. Видно не для моего ослабленного организма.
– Ты, что издеваешься надо мной? В твой ослабленный организм литр водки можно влить.
– Маняш, ты же знаешь, что я водку не пью.
– Я знаю, что ты пьяница. Я с тобой и так, и сяк. А ты, ты…
Потом она садилась за стол, утыкалась в него лицом и начинала, чуть наигранно, подвывая, плакать. Мне становилось стыдно от того, что опять обидел жену и ее могут услышать соседи.
Слез ее не любил, поэтому тут же давал ей и себе клятвы, что больше никогда, что только сегодня и в последний раз. Маняша поднимала голову от стола, смахивала слезы и спрашивала: «правда, в последний раз»? Она хотела верить и хотела прощать. Любви уже не было, а осталось неизбывное желание (сколько сил потрачено) «подогнать» меня под свой идеал мужчины, который я очень слабо себе представлял, и поэтому не понимал, что от меня хотят. И, чтобы вымолить прощение (мне всегда было очень стыдно), я становился положительным мужем.
После работы ехал домой, пил после ужина пил чай с бальзамом, курил на площадке, мыл полы и исполнял супружеский долг по трезвости. Я не уверен, что это было для нее идеалом мужчины. Но ничего другого предложить не мог или не хотел, так как и я, и она уже знали, что это ненадолго. Срывы происходили по – разному, но с одной и той же последовательностью: сначала стал напиваться за ужином, потом уже к ужину приезжать пьяный. За ужин я не переживал: жена чертовски отвратительно готовила.
Просвет в нашей семейной жизни наступило только тогда, когда у жены появился любовник. Я бы не догадался. Она сама об этом сообщила, надеясь сделать мне больно. И это ей удалось. Я расстроился, но не осуждал жену. Чтобы еще сильнее расстроиться, впадал в эротические фантазии, представляя, как некто имеет мою Маняшу. Это возбуждало меня так, что немедленно хотелось жену. Желание сравнить видно заводило и ее. Я стеснялся спрашивать, кто же лучше?
Читать дальше