Владимир Черногорский - Заметки престарелого донжуана. Все здоровое, что во мне осталось, это нездоровая тяга к красивым женщинам

Отужинав овощными оладьями, достал из книжного шкафа и пролистал фундаментальный труд о премудростях театра Кабуки (с картинками). Разделся, надел фартук с линялым омаром и долго вертелся перед зеркалом. К увиденному остался равнодушен. Чего нельзя сказать о собачке. Легавая в возбуждении раз двадцать сбегала на кухню и обратно, решив, что я забыл, где лежит нож для разделки мяса. Затем, проклиная себя за нерешительность, подтвердил все оговоренные ранее свидания.

Выручила, как всегда, шоколадка – слопал гормон счастья без остатка и погрузился в объятия спального места под открытой форточкой.

В дверь позвонили. Матрас вздрогнул и взглянул на часы: невозмутимые ходики в дубовом окладе показывали далеко за полночь. «Кого еще черт принес? – матрас поглубже зарылся в пуховое одеяло, – Приличные люди в такое время держат оборону от навязчивых эротических сновидений».

С лестничной клетки отчетливо доносилось, как неурочный визитер топтался у входа и нервно дергал горбатую дверную ручку, более подходящую для сведений счетов с жизнью, нежели для приема желанных гостей.

– Ну, говнюк… ну, ты у меня дождешься, – матрас прижался к подушке, набрал 911 и прохрипел адрес.

Теперь в дверь трезвонил наряд полиции.

– По номеру телефона вычислили. Что за ночь… – стонал матрас, проклиная день, когда покинул складское помещение.

Там было хорошо. Хотя и тесно. И крысы. Эти умные твари вызывали невольное уважение: ели и гадили в отдельных местах. Как профессор Преображенский. Не то что мыши. И рябой, с оспинами Колян. Да и Клавка хороша, – совокупляется, где приспичит.

Ушли. На компьютере играть. Приехали с опозданием, отбыли не попрощавшись. Защитнички, ети их…

Не спалось. Матрас придавил пульт дистанционного управления. Ожил стилизованный под старину музыкальный центр. Хитро подмигнул, и в спальню полились волшебные звуки романса.

– Ах, зачем эта ночь так была хороша, – пела Алла Боянова, то ли вопрошая, то ли глумясь.

Поменять настройки матрас не умел, потому решительно нажал СТОП и спихнул пульт под кровать: «Буду слоников считать».

Элефантотерапия не помогала. Удаляющиеся зады гигантов вызывали приступы смеха, любопытства, но только не зевоты. «Вот бы их научить вихлять бедрами, как манекенщицы do that».

Венценосный август, окропленный первыми багровыми прядями дикого винограда, отползал в историю вслед за одноименным цесарем. Сентябрь грозил скорым возвращением хозяина квартиры. Работать, а тем паче выслуживаться, матрас не любил. В тихие летние дни он с наслаждением отлеживался впрок, ибо, выйдя на пенсию, Хозяин с весны до осени пребывал на подмосковной даче. За это время многострадальный тюфяк успевал если, уж, не обрести былые формы, то, по крайней мере, подлечиться. Прогибы и вмятины слегка распрямлялись, их не кошмарили по ночам острые колени, не пинали восторженные пятки. Целомудрие и покой. Санаторий строго режима. Муха зря не сядет. Прикроватный фикус листом не шелохнет. Лепота.

Назвать матрас дармоедом было бы несправедливо. В высокий сезон (с октября по май) технологическое чудо-подстилка исправно отрабатывала хозяйские инвестиции. На этом поприще она сменила пружинный артефакт. Старик сдался без боя, хотя и скрипел в дверях, нечто типа «адью, неблагодарные… что б вам повылазило». Но и он вскоре обрел вторую молодость в дворницкой, населенной жаркими азиатами.

Первое время вновь прибывший матрас обменивался с депортированным впечатлениями и даже интересовался привычками и наклонностями Хозяина. Однако диалог не клеился: разобиженный предшественник все больше отмалчивался, ссылаясь на служебную и врачебную тайны разом. К тому же новые владельцы нагружали его усталые пружины немыслимыми прежде сексуальными экзерсисами так, что сил на диспуты практически не оставалось.

В конце концов, шикарный новодел научился не принимать близко к сердцу последствия любовных утех, терпеливо ожидать сезонную передышку и приспособился раз в календарный год переворачиваться.

«Все когда-нибудь да кончается. Пройдет и ночь. А там, глядишь… Сорок семь, сорок восемь – этот особенно смешной – …сорок девять… пятьдесят один – интересно, на какой цифре Хозяин споткнется – …пятьдесят три… шестьдесят… хррр…»

– Да присядьте ж наконец!

И то – правда: молодой человек беспрестанно вскакивал и нервно кружил вокруг столика. Его немыслимо длинный шарф мел полы, хлестал посетителей по щекам, а иногда и вовсе опрокидывал фужеры с шампанским на атласные подолы визгливых кокоток. Раз он зацепился за гусиный плюмаж и волочил удивленную птицу вплоть до туалетной комнаты.