Анна Аксельрод - Три четверти тона

Марина продиктовала адрес: ее мама жила на улице Кржижановского, и я поняла, что пропала. Потому что такие совпадения бывают очень редко.

В хрущевке стояло старое дореволюционное пианино Shmidt & Wegener, пережившее, наверное, много больших хозяйских надежд. Я рассеянно слушала Инну Ивановну, наигрывая этюд Гедике:

– Мы купили его у знакомых, когда купить новый инструмент было почти невозможно. Канделябры муж купил отдельно, потому что их не было, кто-то почему-то снял. Оно расстроено, и одна клавиша западает…

– Когда я могу забрать его?

– Когда хотите, в любое время…

Вечером, сидя с друзьями в ресторане «Эларджи» и мысленно двигая нового старого пращура по дому, я заказала себе два салата, рулет и запеченное яблоко с клюквой и на глазах у изумленных мужиков моментально все это убрала.

Я набирала текст. Двое мужиков, смеясь, рассказывали третьему, как ехали с женой одного из них и горничной в лифте гостиницы во Франции. Маленькая горничная с завистью смотрела на миниатюрную жену Макса Наташу и восхищенно переводила взгляд с двухметрового Макса на Андрея:

– Мадам! Вы одна с этими двумя!

В голове вальсировали по дому новый старый пращур и живая елка. Полбокала выпитого шардоне тихо напевали:

– Мадам! Вы одна! С этими тремя!

Тот ноябрь запомнился мне очень хорошо, потому что в один из серых промозглых дней мне случайно перепало старинное пианино с канделябрами. Я почти дала согласие забрать его не глядя, но в последний момент все же решила съездить и посмотреть. Мы с пожилой хозяйкой выбрали день и время по телефону. И после работы я вполне успевала заскочить на смотрины на улицу Кржижановского и сказать свое окончательное «да», не нарушая давних семейных планов.

За час до выхода на пороге моего кабинета вырос незнакомый мужчина лет пятидесяти:

– Здравствуйте! Мы записаны к вам на консультацию…

– На сегодня?

– Да.

Эх… Регистратура не предупредила меня об этой записи. И я поняла, что явно не успеваю: дед выглядит очень грустно, и все это сейчас надолго затянется.

– Пожалуйста, проходите.

Нда… Объемное образование в брюшной полости. Спаянное с петлями кишечника, как показывают результаты КТ. Потухший и сильно похудевший, судя по одежде и дыркам ремня, дед отвечает на мои вопросы. Очень напряженный и усталый сын молча слушает нас обоих. Через час дед садится в коридоре, а сын возвращается на несколько минут обратно:

– Вас проконсультировал специалист одной из лучших онкологических больниц Москвы. Я очень уважаю это место. У вашего папы запущенный рак, судя по картине КТ. Моя задача подготовить его к операции: подобрать лечение мерцательной аритмии и сердечной недостаточности. Но радикальной операции, исходя из записей консультанта, не получится. А что еще сказали онкологи?

– То же, что и вы сейчас.

– Есть вариант получить фрагмент опухоли во время операции, то есть понять, откуда именно она растет изначально. А когда уже известен первичный источник, можно выбрать вариант наиболее действенной к нему химиотерапии.

– Они так и сказали…

Мы договорились о контрольном визите и расстались. Я уехала смотреть пианино и в тот же вечер пообещала пожилой хозяйке забрать его. Через неделю в доме появился новый деревянный жилец, бесцеремонно выселивший большой аквариум с рыбками на самое неправильное место под прямой солнечный свет. Я договорилась о встрече с родственником Денисом, профессиональным настройщиком.

Через четыре часа Денис грустно пил чай:

– Ань, зря ты мне не позвонила оттуда. Наиграла бы в трубку, я бы даже по телефону сказал тебе: не бери его.

– А мне нравится, правда!

– У тебя абсолютный слух?

– Нет, обычный.

– Ты слышишь, что оно настроено ниже, чем надо?

– Да, слышу.

– На три четверти тона ниже! И выстроить по-другому я не могу. Пока не отремонтирую его капитально, так и не смогу.

– Ничего! И пусть не держит строй долго – будет повод почаще встречаться!

Денис ворчал, что это неправильно.

Мы дружно улыбались и качали головами: нам все равно хорошо.

Так начались музыкальные вечера и нашествия по выходным. Друзья и соседи вспоминали классический репертуар музыкальных школ, городские романсы и даже танцевали вальс в гостиной. Конец ноября принес много новых консультаций на работе и несколько встреч с тем безнадежным больным по имени Владимир Алексеевич.

В декабре снова объявился его сын Алексей: