Марк Кутроу - Два рассвета в один день

Я не знаю, как долго я на него смотрела, но в какой-то момент, как будто почувствовав мой пристальный взгляд, он повернулся в мою сторону и посмотрел мне прямо в глаза. От неожиданности я оцепенела и продолжала беспардонно глазеть на него. Он подошел ко мне и тихо спросил, все ли со мной в порядке. Все еще пребывая под впечатлением от нахлынувшего наваждения, я никак не могла понять, почему самурай заговорил со мной на чистом немецком с едва улавливаемым акцентом.

– Вам плохо? – также тихо спросил он еще раз.

Я хотела ответить ему и обнаружила, что я давно уже стою с полуоткрытым ртом, и только тогда я в полной мере осознала, на сколько глупо я выгляжу со стороны. Я прикрыла рот, сглотнула и еле слышно промямлила:

– Эммм… Да… Все хорошо.

– Вы уверены? Позвольте, я проведу Вас к лавочке, чтобы Вы могли сесть, – не дождавшись ответа, он мягко, но в то же время уверенно, взял меня под локоть и усадил меня на лавочку под массивной крышей пагоды, – Ну, вот. Здесь в тени, я думаю, Вам станет лучше. В этом году аномальная жара. Уже вроде август кончается, но осенью даже и не пахнет. Может, стоит принести Вам воды?

– Нет, спасибо. Все хорошо. Мне уже лучше.

Я только начала приходить в себя и, когда я представила свое лицо и то, что он обо мне должен был подумать, я невольно подавилась подступившим смешком. Он посмотрел на меня в легком недоумении, насупил брови, но сразу же их расправил и добродушно улыбнулся.

– Значит, Вам действительно полегчало, – произнес он шутливым тоном, от чего показался мне довольно-таки приятным человеком.

– Да, – улыбнулась я в ответ, – Вы, наверное, подумали, что я сумасшедшая.

– Нет, что Вы?!

Судя по тому, что он не сел рядом, я поняла: удостоверившись, что мое самочувствие улучшилось, он, скорее всего, уйдет. А мне ужасно не хотелось его отпускать, поэтому я решила сказать ему правду, малость приврав:

– Вы простите меня, пожалуйста, что я так бесцеремонно смотрела на Вас. Вам, должно быть, было неловко.

– Все в порядке. Не беспокойтесь.

– Все же я хотела бы объясниться, если позволите, – я сделала паузу и взглянула на него. Он деликатно промолчал и снисходительно улыбнулся, давая понять, что я не обязана перед ним объясняться.

– Видите ли, я писательница. Пишу в основном романы.

– Интересно. А как Вас зовут? Или Вы пишите под псевдонимом?

– Ах, простите, я даже и не представилась. Меня зовут Николь. Николь Нойманн.

– Надо же, мне еще никогда не доводилось знакомиться с настоящей писательницей. Очень приятно. Аян, просто Аян. Фамилию мою Вы вряд ли сможете произнести, – он снова улыбнулся, но на этот раз достаточно широко для того, чтобы я смогла увидеть его белые более-менее ровные зубы. Он протянул мне руку. Я пожала его ладонь и, хотя он не сильно сжал мою, я почувствовала, что за этим лицом старика таится все еще сильный и здоровый мужчина. Он все-таки сел рядом со мной, и вполоборота повернувшись ко мне, продолжил:

– Я могу называть Вас по имени, Николь?

– Да, конечно.

– Итак, Николь, значит Вы пишите романы?

– Да. И как раз сейчас я никак не могу определиться с сюжетом нового. Я частенько гуляю в поисках вдохновения, и, когда я увидела Вас, я очень заинтересовалась Вами.

– Правда?! Я польщен, – смущенно произнес он, прищурил и без того неширокие глаза и с иронией спросил:

– И что же интересного Вы нашли в обычном старике?

– Знаете, есть Вас что-то загадочное и благородное… Ммм… В Вас я увидела воплощение восточной мудрости… Самурая…

Он внезапно рассмеялся, и я уж было подумала, что с самого начала он все-таки считал меня полоумной и разговаривал нарочито вежливо, желая лишь потешиться надо мной блаженной. Но не успела я на него обидеться, как он принялся извиняться:

– Не воспринимайте на личный счет. Просто не Вы первая и, скорее всего, не Вы последняя, кто принимает меня за японца. Я не японец.

– А кто Вы? Китаец? Кореец? Просто вы все очень похожи и … – я оборвала себя на полуслове, устыдившись своей некорректности, – извините, я не имела в виду ничего такого… Просто…

– Все нормально. Меня это давно не задевает. Я привык и иногда даже пользуюсь этим, – он заговорщицки подмигнул мне, и у меня отлегло, – я казах, с Казахстана. Слышали о такой стране?!

– Да, слышала. Это в Центральной Азии, южнее России. Верно?

– Да, верно. Лет сорок назад многие в Германии и самого названия страны не знали, не говоря уже о координатах.

Он вдруг замолчал и снова погрузился в состояние отрешенности, сопровождаемой той самой мечтательной улыбкой: наверное, вспомнил, как совсем еще молодым приехал в незнакомую ему страну с иной культурой и чуждыми нравами.