Марк Кутроу - Два рассвета в один день

**********

Прозвенел будильник Лу. Громкая и неприятная мелодия отдавалась в моем мозге тяжелым металлическим скрежетом, вырывая меня из сладких объятий дремоты, в которую я снова провалился, сидя у стены. Я выключил будильник и посмотрел на Лу. Всего час назад она проснулась от еле слышного писка, а сейчас ее разум игнорировал звонкий лязг будильника, давая еще немного отдохнуть изнуренному телу. Ее красивое лицо было так безмятежно, что мне не хотелось ее будить. Пусть еще поспит: все-таки нет большего блаженства ранним утром, чем лишние пятнадцать минут сна. Я тихо встал и пошел умываться. Умывшись, я прошел на кухню, медленно задвинул стеклянную перегородку, стараясь сделать это максимально бесшумно, и принялся готовить нам завтрак. Я приготовил около дюжины гренок, которые ей очень нравились и которые она всегда уплетала с неподдельным удовольствием:

– Мммм, так просто и так вкусно, – сказала она, когда я в первый раз угостил ее этим незатейливым лакомством из моего детства.

Лу постучала кончиками пальцев по стеклу, и, обернувшись, я увидел в затемненном стекле стройный силуэт ее голого тела. Она сладко потянулась, приблизилась к двери и поцеловала мое отражение.

– Почему ты не разбудил меня? – прошептала она сонным голосом, потом втянула аппетитный запах, густым туманом стелившийся по кухне, – О, жаренный с яйцами хлеб!

– Вчера ты из-за меня поздно легла, и я почувствовал себя немного виноватым. Поэтому не стал будить.

– Ничего, я в автобусе успею еще поспать, – она снова улыбнулась и поцеловала меня в щеку. Она всегда улыбалась. И даже тогда, когда мы возвращались с поля, она, утомленная и голодная, дарила мне улыбки одну за другой.

Мы быстро позавтракали гренками, запивая их холодным кофе, который продавался в жестяных банках в обширном разнообразии сортов и способах его подачи. И после, разложив рабочую одежду по рюкзакам, мы поспешили к месту сбору, откуда автобус каждое утро забирал не успевших толком отдохнуть трудяг. Сегодня мы пришли последними, и на углу уже толпились десятки девушек-таиландок, которые стояли небольшими группами и оживленно что-то обсуждали на своем языке, местами похожем на мяуканье. Лу пошла к своим подружкам. Они, судя по прошедшему в толпе хохоту, встретили ее какой-то шуткой. Лу бросила веселый взгляд на меня и в тон им что-то ответила, от чего ее соотечественницы еще раз засмеялись. Я же нашел Гошу, стоявшего отдельно от всей этой орды нелегалов, и помахал ему рукой. Увидев меня, он направился в мою сторону, и я тоже двинулся ему навстречу. В этом маленьком городке Чангоп было мало русскоязычных, а в нашем трудовом отряде нас и вовсе было только двое. Гоша был тридцатишестилетним русским с Владивостока, который бóльшую часть своей жизни валил лес в Приморском крае. Но внешне он никак не был похож на лесоруба: он был худым, и смотря на его казавшееся немощным тело, никто бы и не сказал, что он способен выдержать хоть какую-либо физическую нагрузку. Но внешность обманчива. Я работал с ним в теплицах, где мы собирали арбузы. Эта работа считалась самой тяжелой из всех. И когда мы, остальные работники, к концу дня валились уже с ног, он все еще продолжал с остервенелым упорством толкать свою наполненную арбузами тачку внутри теплицы, где, даже стоя спокойно и ничего не делая, можно было свалиться без сознания от острой нехватки воздуха.

До того, как переехать к Лу, я жил с Гошей, и между нами завязались дружественные отношения еще в пору арбузной лихорадки: мы так шутя называли те два месяца, за которые заработали приличную сумму, трудясь в теплицах.

– Здорова, Аян!

– Салам, Гоша! Как ты?

– Нормально. Слушай, брат, ты слыхал что-нибудь за G1?

– Да, виза беженца. А что? Хочешь себе сделать? Не советую, Гоша. Не знаю, как в России, но в Казахстане по головке точно не погладят за это. Там же в органах не станут разбираться, какую причину ты указал: бытовую или политическую.

– Да, по фигу мне! Уже через неделю мне выезжать надо – я здесь уже почти три месяца. Потом снова заезжать. Лишние расходы. А так можно спокойно работать, не уезжая.

– Оставайся нелегалом.

– Да ну… Поймают, потом уже и не вернешься.

– Так-то с G1 тоже нельзя работать. Если попадешься, депортируют.

– Ну, с ней хотя бы по улицам можно спокойно ходить.

– Ходим же уже полгода нелегально – и ничего! Ладно, если ты уж решился делать эту визу, то у меня есть знакомый, который сможет помочь с этим. Потом после работы я зайду к тебе, поговорим. Пошли, вон за нами «лимузин» едет уже.