Владимир Гарасев - Солнечная сторона

© Владимир Гарасев, 2019

ISBN 978-5-0050-7956-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Москва, июль 1977: I can get it

Солнечным золотисто-зеленым утром два человека пребывали в небольшой, обитой некрашеной еловой доской комнате на втором этаже старой дачи.

Пожилой господин сидел в кресле за письменным столом. Его лицо с правильными чертами и все еще густые, хотя и совершенно седые волосы, лишь поредевшие надо лбом, делали его лет на десять моложе его настоящего возраста. Несколько листов бумаги, несколько конвертов и шариковая ручка лежали на столе перед ним.

Молодой человек лет семи лежал на животе на диване, и читал журнал; в лице его можно было найти немалое сходство с лицом пожилого господина. «Нейшнл Джеографик», яркий, цветной, но заметно потрепанный издан был, разумеется, на английском, и могло показаться, что молодой человек просто внимательно рассматривает картинки. Но по движению его взгляда и губ становилось понятно, что он читает, хотя и не без труда, возвращаясь то и дело назад и, видно, угадывая то, что не смог прочитать.

Пожилой господин медлил; шариковая ручка лежала перед ним на чистых листах; казалось, он думал, с чего начать. Потом, словно непроизвольно, взгляд его перешел с бумаги на молодого человека; через некоторое время тот почувствовал, что на него смотрят, и поднял голову от журнала. В лице его явственно читалось, что он все еще там – в мире, отраженном глянцевыми страницами.

Пожилой господин спросил:

– Сможешь сказать: «Я могу получить это»?

Молодой человек улыбнулся:

– I can get it.

– Do you shua this?

Молодой человек кивнул:

– Couse…

– Why?

Молодой человек еще раз улыбнулся и пожал плечами:

– Becouse this is…

Пожилой господин кивнул; можно было предположить что он доволен, но даже легкая улыбка не нарушила серьезности его лица.

– Хорошо. Тогда я не буду тебе мешать.

Молодой человек тотчас вернулся к журналу.

Пожилой господин посмотрел на лежащие перед ним листы бумаги:

– И возможно, мне даже удастся тебе помочь…

Буэнос-Айрес, сентябрь 2005: вечер трудного дня

Когда Хельга Ларсен забиралась в кабину «Гольфстрим 100», она зацепила каблуком нижнюю кромку дверного проема и едва не споткнулась.

Не удивительно: она очень редко надевала обувь с высокими каблуками, минувший день прошел в делах и волнениях, а последовавшая за ним ночь приближалась к утру.

Еще одна причина состояла в том, что ей было очень, очень не по себе.

Это было очень, очень приятное ощущение; что-то вроде падения, пожалуй – небыстрого, плавного, похожего на долгожданный провал в сон.

Но спать не хотелось, напротив – она чувствовала необычайную ясность и остроту ощущений; иногда ей казалось, что она чувствует озноб.

Поднимаясь в кабину, она всегда оглядывалась на двигатель, расположенный с той стороны фюзеляжа, где трап. Особого смысла в этом не было, так как к ее появлению двигатели были прогреты и, разумеется, работали. И разумеется, это было ясно на слух. Но она все равно, с раннего детства, проверяла – слилась ли в диск спиралька на передних лопастях турбины. Сейчас она совершенно об этом забыла.

Она прошла в кабину; за ее спиной сразу же поднялся трап.

Остановилась в проходе между креслами – она то и дело отключалась от происходящего, забывала, что собиралась делать сейчас. Никогда в жизни она не чувствовала себя так.

– Мисс Ларсен…

Она оглянулась; командир экипажа в дверях пилотской кабины смотрел на нее несколько удивленно.

Она поспешно кивнула:

– Да, отправляемся…

Стащила куртку, положила куда-то, не глядя. Села в кресло перед столиком – ее обычное место, она всегда что-то делала в перелетах, если не спала, и ставила на столик ноутбук – и пристегнулась.

Самолет тронулся. Поплыли назад квадратные бетонные плиты, колеса слабо отмечали их стыки…

Поворот на рулежку, еще немного стыков. Поворот на взлетную полосу. Остановка.

Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Потом положила руки на колени.

Колготки.

Она засмеялась – почти неслышно в шуме двигателей; она привыкла чувствовать на ногах джинсы, шорты, пластик лыжных штанов, иногда – довольно грязный брезент; странно было чувствовать свои ноги под тканью колготок.

Колготки, весьма необременительное платье и туфли на каблуках. Она стеснялась всего этого, она хотела показать человеку, ради которого летела сюда из Нью-Йорка: это шутка, это игра, не принимай это всерьез; я хочу спрятаться за этой шуткой и позволить себе быть серьезной, но в случае неудачи отступить без проблем. Если тебе нужна правда, ты легко сможешь увидеть ее…