Владимир Гарасев - Солнечная сторона

Так сидел он долго, не отдавая себе отчета в том, о чем думает.

Где-то высоко в темноте замковый камень огромной арки выскользнул из соседних камней, и медленно, преодолевая свою огромную инерцию, начал падать.

Нью-Йорк, март 2005: Только Одинокие Скунсы

Стандартно-приветливая блондинка при ее появлении поднялась из-за своего стола со приветливо-стандартной улыбкой:

– Доброе утро! Мистер Ларсен ждет вас…

– Доброе утро! – Хельга тоже ей улыбнулась, широко и довольно – хорошо было у нее на душе этим солнечным мартовским утром – и толкнула высокую темную дубовую дверь.

За дверью был Манхэттен – с высоты примерно тридцатого этажа. Впрочем, между дверью и пустотой, из которой поднимались близкие высокие дома, было немного пола и стеклянная стена. Кабинет ее отца не отличался размерами. Какими-то особыми изысками он тоже не отличался. Больше всего он походил на их старый дом в Норвегии – не по дизайну, конечно, но по отношению к вещам. Этим домом ее предки владели не одну сотню лет, обстановку на меняли примерно столько же, а представления о роскоши тогда были явно проще, чем ныне.

– Доброе утро!

Он поднял на нее глаза и кивнул; на лице его промелькнула улыбка.

Она заметила:

– Я так странно выгляжу в костюме?

Он улыбнулся пошире:

– Я бы сказал – непривычно.

Она пожала плечами:

– Я ведь не должна ходить сюда в джинсах, так?

Он кивнул, улыбаясь.

– Что ты скажешь о моей записке?

Улыбка исчезла.

– Для начала – что коммерческое обоснование оставляет желать лучшего.

Она остановилась посреди комнаты, глядя на него:

– Там и не может быть никакого коммерческого обоснования. Если месторождение еще не найдено – какое может быть обоснование? Главное обоснование – это то, что происходит с ценами. Уже третий месяц они не падают ниже сорока долларов за барелль. И сколько я знаю, ряд месторождений уже готовится к разработке. Что произойдет дальше, полагаю, понятно?

Он кивнул:

– Что это вызовет повышенный интерес к сланцам, и скоро все перспективные территории уже будут арендованы кем-то…

– А что – может быть по-другому?

– Если современные оценки верны – сланцевой нефти много. В самых разных местах.

Она отрицательно покрутила головой:

– Рентабельность добычи очень разная… Ты не хочешь в это инвестировать, так?

– Кроме меня, есть и другие крупные акционеры.

– Ты с ними говорил?

– Конечно.

– И что?

– Мы занимаемся платформами.

Она хмыкнула, повернулась и подошла к окну.

За окном с ярко-темного неба светило солнце, и у горизонта протянулась длинная узкая полоса облаков. Почти летних, подумала она. Очередная зима, кажется, кончилась…

– Неужели это для тебя неожиданность?

Она повернулась к нему:

– Да нет, не очень…

– Слушай, – сказал он, – я хочу воспользоваться случаем, и сказать тебе одну принципиально важную вещь.

Он на секунду замолчал, изучая ее лицо; явно разочарована, но – говорить все-таки можно; с ней всегда можно говорить, не смотря ни на какие эмоции; он постарался, чтобы она выросла умной девочкой.

Слишком умной и не слишком девочкой? Этот костюм… она в нем как школьница. И еще в нем что-то не то… сложно думать о двух вещах сразу, но он сообразит. Ладно, это потом.

– Так вот, эта самая вещь… Все ее знают. И тем не менее постоянно теряют из-за нее деньги… – он помедлил секунду, посмотрел в стол, чтобы отвлечься от мыслей о ее имидже; потом поднял на нее глаза, – бизнес – это приоритет денег. Абсолютный. Делается только то, что обеспечивает их максимальный рост в минимальное время. А есть еще игры в деньги. Их можно называть венчурными проектами, можно как-то еще, но это не бизнес в том смысле, что ничего нельзя гарантировать. Почему мафия торгует мерзкими убийственными наркотиками, а не экологичными и прогрессивными солнечными батареями? Потому что наркотики, в отличие от прогресса, нельзя не купить. Потому что потребность в них непреодолима. Почему мы занимаемся нефтью? Потому что нефть – это наркотик цивилизации. Настоящий бизнес – это продажа того, нужда в чем непреодолима. Только непреодолимость нужды дает гарантию продажи…

Он замолчал, улыбнулся – он умеет думать быстро, и умение это уводит иногда в сторону; она улыбнулась в ответ – она это помнила.

– Так вот… Мир переполнен лишними деньгами, а инвестиций с гарантированной прибылью не так уж и много. Поэтому всегда находятся те, кто вложат деньги в негарантированное. Но у нас есть определенный задел на будущее, запланированное развитие, которое будет прибыльно с высокой степенью вероятности. Мы сейчас на растущем рынке, мы знаем, как на нем работать и лишних денег у нас нет. Сделать еще ряд шельфовых скважин – это реальный план. Разведка на сланцы – это план с непонятным исходом. Не впаду в наивность напоминать тебе, сколько стоят шельфовые проекты, сколько за ними стоит людей… Можно ли ожидать, что они будут менять свои планы, которые расписаны на годы вперед, изыскивать еще деньги, разбираться в совершенно новом деле?