А.Лилич - Silentium

Он подошел к столу, чтобы сложить книги в стопку, перевязать шнурком и положить в сумку, но вместо этого засмотрелся на их обложки с тиснеными буквами, на дне которых поблескивали крупицы золотой краски. Коричневые страницы приятно шелестели под пальцами. Юзеф пожалел, что в прошлый раз набрал столько всего, но так и не прочитал в срок…

«Зеркала, которые не лгут и показывают всё как есть, чрезвычайно опасны». Эта строчка, случайно схваченная зрением, заставила Юзефа очнуться. Он не сразу нашел страницу со странным высказыванием. Фраза была произнесена персонажем книги невпопад и не была понята другими героями истории, но почему-то задела Юзефа.

«Отчего же именно опасны? Что в этом такого – знать правду? Это странно, может быть неприятно и невесело, но не опасно…». Юзеф посмотрел в зеркало, висевшее ровно напротив давным-давно заколоченной двери, которая, кажется, когда-то соединяла его маленькую квартирку с соседней. Он часто представлял себе, что еще могло бы быть за этой дверью, – так же часто он в детстве смотрел в небо над тупиками улиц и высокими заборами без единой лазейки, представляя себе вещи, места и виды по ту сторону, которые хороши именно тем, что их никогда не увидишь. «Воображаемое вообще всегда лучше того, что на самом деле.» – думал Юзеф, – «Потому что на самом деле там нет ничего волшебного и интересного. И незачем разрушать фантазию, прикладывая ее к реальности, это жестоко и бессмысленно».

Юзеф подошел к двери и прикоснулся к ее ржавой ручке. Конечно, закрыто с обеих сторон, а с обратной еще и забита досками. Он оглянулся и увидел себя в зеркале, стоящего перед дверью, по левую сторону от которой на погнутом гвозде висел маленький ржавый ключик. «Это еще что такое… Откуда это?». Юзеф повернулся от зеркала, но ничего, кроме гвоздя, по правую сторону от двери не обнаружил. Его слегка передернуло.

«Я ведь на самом деле видел это. Что если начать с начала…». Он медленно оглянулся и в отражении нашел ключ на прежнем месте. Не отводя взгляда, Юзеф протянул к нему руку и почувствовал уже знакомые ему холод и тяжесть металла под пальцами.

«Не смотри, только не смотри, это не сон, не сон…» – заговаривал себя Юзеф. Все так же не отрываясь от зеркала, он наощупь нашел замочную скважину и понял, что ключ подошел. Юзеф замер. Открывать или нет?

«Это может никогда больше не повториться, ты же знаешь…». Больше всего Юзеф сейчас боялся моргнуть и хотя бы на мгновение потерять зрительный контакт со своим отражением в пыльном зеркале, которое вдруг сошло с ума и показывало сейчас Юзефу то, чего быть не могло. Больше всего он боялся сейчас проснуться.

Он с усилием повернул ключ и услышал, как клацнул старый замок, дверь немного отошла в сторону и с той стороны потянул легкий сквозняк. Юзеф почувствовал необычайное головокружение и тонкую, как спица, острую головную боль, медленно пронзающую висок. Он зажмурился и прикоснулся к вискам пальцами. Вскоре боль отступила и мир вокруг перестал закручиваться в спираль. О ногу Юзефа потерлась черная кошка, вопросительно смотря на хозяина снизу вверх. Ключ куда-то пропал, дверь по-прежнему была заперта. Зеркало, опомнившись, показывало только правильные отражения вполне реальных предметов.

Ему показалось, что он сейчас впервые не слышит того далекого звона в ушах, похожего на комариный писк, который можно заметить только в отсутствии всех прочих звуков. Тишина стала совершенной, такой, какой и должна была быть всегда – точно кто-то починил испорченный механизм, вставив потерянную деталь на прежнее место. «Сейчас же на свет, на воздух…» – подумал Юзеф, лихорадочно собираясь на прогулку. Книги он, конечно же, забыл на столе.

Город еще дремал под пеленой утреннего тумана. Стояла безупречная, почти торжественная тишина. Было слышно, как едва ощутимый ветерок осторожно прикасается к сухим веткам деревьев. Солнце то выглядывало, чтобы посмотреть – не проснулся ли еще Город, – то снова пряталось в полупрозрачных облаках, похожих на изломанные весенним ручьем льдинки.

Юзеф брел по усыпанной прошлогодней листвой дорожке, глубоко вдыхая холодный воздух и стараясь отмерять шаги равной длины (это всегда действовало на него успокаивающе). Частое биение сердца гнало его вперед со знакомой улицы на полузнакомую, а с нее и вовсе на совершенно незнакомую. Город был прежним и вместе с тем до странности иным, чем обычно, он спутал все карты и сплел из старых нитей-улиц совершенно новые узоры – Юзеф отгонял от себя мысль о том, что он заблудился.