Ольга Хейфиц - Голый дневник

Выбирать себе смерть, как выбирать правильное платье. Важны все детали. Тугая или струящаяся ткань, складки или корсет, мини или со шлейфом, черное или ярко-голубое. Значит, смерть должна идти тебе так же, как любимый наряд. Обнимать тебя, подчеркивая все достоинства и скрывая недостатки. Заигрывать с ней опасно и глупо, надо просто создать все условия. Роскошная или скромная, она не должна портить картину твоей жизни, а стать ее достойным завершением.

Мазохистские мысли об эстетике самоубийства полностью завладели моим умом на пороге 31-ого дня рождения. Какой-то туман в голове порой наводил на подозрения о несколько нестандартном ходе моих размышлений, но это не имело отношения к делу, и я быстро возвращалась на исходные позиции.

Проверить себя, вспомнить, какой была когда-то, да хотя бы и совсем недавно, год назад. Была ли счастливее или несчастнее, исправилось ли что-то во мне или надорвалось… Ноутбук послушно хранит отрывки моей души за последние 10 лет. Что-то осталось за кадром, что-то кануло в лету из-за глупости беспечных ребят, что форматировали когда-то мой системный блок. Но что-то живо и иногда находит место в моем сегодняшнем дне.

«Пора изучить собственное счастье. Пора зачать его внутри своего организма усилием воли, нажатием на сердце и мозг.

Проснулась в день своего тридцатилетия. Оглянулась, вспомнила о потерянных годах и решила изучить телефонную книжку, нынче холодноватый на язык «список контактов». Хотелось обнаружить там имена и телефоны приобретенных за это время друзей и поклонников. Попытка успехом не увенчалась…

Завтра в городе небольшой снег, местами гололед, ночью до семи градусов мороза. Как с этим бороться в одиночку? Как просить о помощи, если ты уже вырос, и все вокруг так заняты… И вот в молодости ты оказываешься еще беззащитнее, чем в детстве. А в сознательной зрелости еще беззащитнее, чем в молодости, когда хоть кто-то еще заботится о тебе. Можно укрыться под ватными покровами работы или за спинами друзей, но тогда эти прикрытия извне слишком быстро проникают в твой позвоночник механической опорой, и он атрофируется. Без них уже не получится. А значит нужно искать укрытие в себе. Внутри своего маленького изнеженного тела. Оно и так боится жары и холода, а ты вместо заботы пеленаешь его во все новые проблемы. И они кусают кожу. И все равно продолжает хотеться несамостоятельности и защищенности.

Последние откровения и убежища потеряны в спальне. Где в последнее время прохладно и пусто. Видимо, очередные прошедшие 365 дней не улучшили ничего.

Я слишком любила свои вещи и немногочисленных друзей, чтобы не подумать заботливо о том, что кому могло бы пригодиться в случае моей «неожиданной» кончины.

В самых укромных уголках квартиры я вдруг стала сталкиваться с кучей тотемных в своем роде вещей-воспоминаний. Я и не думала, что их так много живет рядом со мной. Пепельницы, чашки, брелоки, игрушки, платки, смешное кресло, каждая картина, имели своих родителей и историю появления.

Мое прошлое заигрывало со мной, то забираясь в старую любимую сказку, то болтая ножками на деревянном подоконнике, то перепрыгивая в фотоальбом с еще «живыми», нецифровыми фотографиями, на которых кто-нибудь очень молодой держал за руку меня, забавно одетую с простодушной прической.

Моя первая любовь взметнулась где-то в начале воспоминаний. Это была стартовая страница взрослого сознания, она как кошка шалила, иногда пощипывала меня из глубины лет, щекотала и порой заставляла грустить.

Такой теплый, медово-пряничный, горько-сладкий, не приторный мальчик. Крепкий молочно-белый скелет, обтянутый сильными розовыми, как цветы, мышцами, гладкая прохладная кожа, нежный запах ухоженной плоти… For me. Only.

Каникулы начались неожиданно и очень по-семейному. Зато уже через несколько дней, покоричневев, загорев, пропитавшись зноем, я потерлась котенком, ласковым клубком прикатилась на его колени, признав за ним бесспорное лидерство и вместе с ним право организовывать мой летний досуг.

Мы не замечали очевидного, и в этом, несомненно, было наше преимущество двадцатилетних.

Глядя на своего избранника, я готова была оспорить все на свете аксиомы о том, что настоящий мужчина не должен быть хорош собой. Тело, синие бусины глаз, настоящий фетиш в виде татуировки, все вместе воплощало в этом существе любые мои девичьи мечты. После него лишь однажды в своей жизни я рассматривала отдельные части тела человека как произведение искусства. Дьявол в деталях. Но и божественное вдохновение определенно тоже.