Алексей Раздорский - Мои короткие истории

Так вот, о синхронном переводе. Однажды во время очередной поездки с известным политическим деятелем в Японию я должен был, как обычно, переводить беседы и его выступления перед большими аудиториями. Всё шло по плану, что-то я переводил последовательно, ожидая паузы, чтобы не перебивать оратора, а что-то – сидя в специально оборудованной микрофоном и наушниками кабинке. Если выступающий был не виден, передо мной устанавливали телеэкран, чтобы я мог наблюдать за реакцией и жестами оратора. В той поездке в один из дней было запланировано часовое выступление политика «О делах в мире» перед достаточно большой аудиторией слушающих. Мне в тот раз сделали послабление – поручили переводить только беседы, заранее предупредив, что саму лекцию на японский язык будут озвучивать японки-синхронистки, которых я знал и очень уважал. Предварительно мы пообщались, а помощник главного лица вручил переводчицам текст запланированного выступления, чему они, конечно же, были очень рады.

И вот наступил назначенный день. Я перевёл все беседы, как мы договаривались, и сопроводил выступающего в зал, убедившись, что синхронистки на местах, а техника работает нормально. Сам ушёл посидеть за чашкой кофе в соседнюю с залом комнату.

Настроение хорошее – большой объём работы свалился с моих плеч! Началось выступление. Я наблюдаю за оратором и залом по телевизионным мониторам. Сначала всё как обычно. Он читает свой текст, а я в наушниках слушаю быстрый монотонный, но хорошо понятный качественный перевод на японский язык, родной для переводчиц и слушающих. И вдруг на мониторе вижу странную картину – оратор снимает очки и начинает говорить без бумажки, активно жестикулируя и чему-то улыбаясь. В зале же никто не смеётся, а, наоборот, люди переглядываются друг с другом, а на лицах – то ли удивление, то ли смятение, в общем, реакция какая-то странная. Надеваю наушники и сразу же сам невольно улыбаюсь. Оратор рассказывает о том, как во время важных переговоров политики иногда не могут найти общий язык, и говорит: «Мы им про Фому, а они нам про Ерёму!» Слышу перевод: «Мы им рассказываем про мужчину, которого зовут Фома, а они говорят про человека, которого зовут Ерёма». К чему Фома, к чему Ерёма – никто не понял. И сразу дальше идёт речь о бомбардировках западной коалицией Югославии: «И полетели с радостными криками гуси-лебеди бомбить Югославию». А в переводе: «Стаи гусей и лебедей, громко крича, направились в Югославию, чтобы сбросить на неё бомбы». Сидящие в зале недоумевают и не могут понять, всё ли в порядке с выступающим. Далее: «Союзники в итоге остались у разбитого корыта», и перевод: «Союзники остались сидеть у разбитой ёмкости для стирки белья». В зале все переглядываются. Мне тоже становится неловко. Слушаю дальше – об ответственности политических деятелей за свои решения: «Назвался груздем – полезай в кузов!» Перевод звучит: «Если ты гриб, то должен залезть в кузов автомобиля!», но и это ещё не всё. Про тех, кто вводит людей в заблуждение: «На воре и шапка горит!» – в переводе звучит: «Шапка, которую украл вор, загорелась!» Об эффективности политических решений: «Цыплят по осени считают». Дословно переводится точно: «Цыплят надо считать осенью», но опять непонимание и недоумевающие физиономии слушающих – при чём здесь цыплята… Через пару минут – странные взгляды после фразы о том, как откладывается исполнение политических решений: «Ждать, когда рак на горе свистнет», и перевод: «Ждать, когда рак, забравшийся на гору, подует в свисток». Я уже начинаю волноваться – может, выйти на сцену и объяснить оратору, что при синхронном переводе его шутки звучат абсолютно бессмысленно, так как их переводят буквально, и что будет лучше, если он просто зачитает своё выступление, но понимаю, что его не переубедить и не остановить, поэтому просто сижу и слушаю всё до конца. И в этот момент слышу фразу «по Сеньке шапка» – и её перевод: «У мужчины по имени Сенька должна быть своя шапка». Потом ещё и ещё: «Проблема решена – это как баба с возу, кобыле легче» – и перевод на японском: «Если старушка слезает с повозки, лошадь чувствует себя лучше!» Я уже не смеялся, только поглядывал на часы и ждал, когда всё закончится.

После лекции уже в машине главный спрашивает:

– Что-то сегодня какая-то странная публика. Сначала, когда я читал текст, они стали засыпать, а когда я решил не смотреть в бумажку и оживить выступление юмором с нашими русскими поговорками, они не смеялись, а странно переглядывались. Ты слушал – там всё было нормально с переводом?