Ксения Гожа - Трое в преисподней, не считая мертвецов. Не спрашивай, по ком звонит колокол – он звонит по тебе

– Какой автобус довезет до прокуратуры? – обращаясь к водителю, на бегу спросил спотыкающийся Виктор и, получив ответ, остановился рядом с Уткиным в стесненном и нетерпеливом ожидании.

– Видимо, не этот…

Светлана чувствовала полное опустошение. Конечно, она поступила неправильно, ведь Виктор такой же упрямец, как и она сама. Он отправится туда и начнет расследование. Без нее. Можно сказать, она бросила своего друга. Но что еще ей оставалось делать? Идти на новую авантюру, готовясь встретить опасность лицом к лицу, которая могла обернуться смертью? Они только что пережили точно такой же ужас.

Очередь на самолет не продвигалась вперед уже несколько минут.

– Ну, что там? – спросила Светлана сама у себя.

Впереди стоял мужчина с набитым едой животом. Она называла таких мужчин «беременными» и зачастую насмехалась над ними, но сейчас ей было не до смеха. Она побыстрее хотела улететь. Пока не поздно.

– Кажется, нам придется подождать, дорогая, – сказал мужчина маленькой девочке, которую крепко держал за руку своей потной мясистой ладонью.

Она повертела головой, тоненькие светлые косички закружились вместе с ней.

– Пойдем, сядем.

Люди постепенно начали выходить из линии очереди и садиться на пустые скамьи и сидения.

«Что происходит?» – недоуменно спросила саму себя Лисичкина, вышла из толпы и направилась в начало, где сотрудники аэропорта ругались с какой-то женщиной. Она трясла перед их лицами билетами и громко кричала, что ей срочно надо домой.

– У нас приказ не пускать людей в самолеты. Вы останетесь в городе, пока дело не раскроет полиция.

– Да знаю я, как ваша полиция работает! Я не могу тут сидеть неделю. А гостиница у вас недешевая! Пустите!

Она попыталась протиснуться мимо худой блондинки, стремившейся всеми силами преградить ей путь. На помощь прибежал мужчина с мускулистыми руками и широкими плечами. Он оттолкнул бунтовщицу и вывел под руку.

– Отпустите! Вы не имеете права!

Только сейчас Светлана с ужасом подумала, что, возможно, убийца той несчастной может находиться здесь, в аэропорту, и пытается улететь отсюда, чтобы его не нашли.

Бунтующую женщину вывели из аэропорта на улицу и что-то пытались до нее донести. Светлане легче не стало – если убийца и правда здесь, то все в опасности. Виктор же показал свою плохую сторону и оставил ее здесь, в центре всех событий. Она вздохнула и села на ближайшую скамейку. Интересно, долго ли еще ждать?

Неужели она и правда готова была улететь без них, лишь бы оказаться в безопасности, то есть дома? Готова. Да, это были ее друзья, но жизнь дороже. Светлана не хотела умирать сейчас, она еще многого не сделала. Но что, если с мужчинами у нее так и не получится завести новую семью? Она не сдастся. Уйдет в монастырь и посвятит жизнь Богу, молясь за дочь. Хотя, не особенно она теперь доверяла ему.

Лисичкина оглянулась. Бунтовавшая женщина снова вошла в аэропорт и села (ну, конечно!) рядом со Светланой, больше же некуда! Она понемногу всхлипывала, вытирая слезы и сопли рукавом своей бордовой меховой куртки, затем посмотрела на Светлану и смущенно сказала:

– Извините…

Лисичкина проигнорировала эти слова, зная, что та еще не все сказала.

– Просто нервы… Мне нужно срочно лететь домой, а тут…

– Ничего. Я тоже хочу улететь отсюда. И чем скорее, тем лучше.

Казалось, рукав промок насквозь, но женщина продолжала вытирать влажное покрасневшее лицо.

– Я Маргарита, – хрипло сказала она.

Светлана протянула руку.

– Светлана, психиатр из Ярославля.

Маргарита ответила рукопожатием, переставая плакать. Она сняла шапку с головы, и Лисичкина увидела ярко-рыжие кудри на ее голове.

– А я тоже из Ярославля, – сказала она.

Светлана мило улыбнулась и указала на толпу.

– Я уверена, что всем этим людям надо попасть домой. Но они ведут себя сдержанно. И вы потерпите. Скоро полетим.

Маргарита, казалось, ее не слушала, а смотрела куда-то в толпу, на определенного человека. Светлана тоже увидела его и вспомнила психбольницу в Норильске.

– «Дом потерянных душ» какой-то, – прошептала она.

Мужчина, привлекший их внимание, о чем-то оживленно переговаривался с молодой девушкой, стоявшей около прохода, ведущего на улицу, прямиком к самолетам, безмолвно и недвижимо ожидавшим своих нервничающих пассажиров. Что-то в его внешности казалось Лисичкиной невероятно знакомым, но она, усиленно всматриваясь, никак не могла разобрать, какая именно черта напоминала ей кого-то из прошлого. Еще раз скользнув взглядом серьезных голубых глаз по его квадратному заостренному лицу, покрытому двухдневной темной щетиной, женщина оставила попытки понять, где она могла видеть что-то похожее: в конце концов, мало ли, кого она встречала на многочисленных улицах разных городов, не могла же она запомнить каждого незнакомого прохожего.