Ксения Гожа - Трое в преисподней, не считая мертвецов. Не спрашивай, по ком звонит колокол – он звонит по тебе

Мужчина, по всей видимости, рассвирепев, начал зачем-то размахивать руками в такт своим восклицаниям, и у Светланы внутри все похолодело от его громкого охрипшего голоса, настолько сиплого, что даже невозможно было определить, какой он высоты и сколько примерно лет его обладателю. Рукава черной вязаной кофты задрались до локтей и обнажили выцветшие черно-серые татуировки, покрывающие руки мужчины практически вдоль и поперек. Лисичкина сглотнула, наблюдая за разворачивающейся сценой. Девушка, пытавшаяся усмирить пассажира, оставила свои попытки и обернулась, чтобы позвать кого-то из охранников, и именно в этот момент, молниеносно среагировав, нарушитель общественного порядка подхватил потрепанный дорожный рюкзак и проскользнул мимо, прямиком в распахнутые двери, ведущие ко взлетной площадке.

– Куда?! – вскричала испуганная девушка и в нерешительности заметалась из стороны в сторону. Люди, подогретые смелым поступком мужчины и раздраженные долгим скучным ожиданием, внезапно ринулись вслед за ним, подхватив свои немногочисленные вещи: большинство уже отправили свои чемоданы в багажные отделения.

– Господи! Да куда вы? Гриша! – работница аэропорта цеплялась за одежду проталкивающихся мимо нее людей, но никого не могла остановить. – Гриша!!! Сделай что-нибудь!

Лисичкина обернулась к Маргарите и коротко кивнула головой. Среди толпы, гудящей и немного растерянной, они сами протиснулись через двери по коридору, забитому людьми.

– Думаю, они не смогут теперь помешать нам улететь домой… – прошептала Светлана, обращаясь больше к самой себе и даже не подозревая о том, какой ужас через несколько минут породит произошедший скандал.

Толпа выбежала на улицу к самолету. Люди были возбуждены, но одновременно охвачены паникой. Во главе бежал мужчина в черной вязаной кофте, который практически достиг трапа, ведущего к самолету, как вдруг проход преградил широкоплечий охранник. Он буквально столкнулся с мужчиной, и тот повалился на холодную землю. Сильный удар пришелся на руку и плечо, но он встал и ринулся обратно. Однако с противоположной стороны толпы к нему уже направлялись другие сотрудники аэропорта.

Светлана шла с Маргаритой среди взбудораженных людей, не понимая толком, что происходит. Она держала свою новую знакомую за руку, чтобы не потеряться. Сейчас был примерно полдень, но из-за темных облаков, покрывших все небо, казалось, что уже поздний вечер. Лисичкина вглядывалась вперед, стараясь увидеть хоть что-нибудь, что дало бы ей ответ: идут они к самолету или нет?

Внезапно левую руку охватила острая боль. Ее резко дернули, и около шеи Светлана почувствовала холод железа. Маргариты рядом уже не было.

– Всем стоять на месте!

Светлана посмотрела вниз и увидела сверкающий нож и руку, крепко держащую его, сплошь покрытую татуировками, и до женщины дошло – она в серьезной опасности.

Люди продолжали бежать вперед, но некоторые останавливались, чтобы посмотреть на дальнейшее развитие событий. Это настоящий бунт в аэропорту!

Светловолосая сотрудница в сопровождении двух охранников подбежала к ним.

– Отпусти женщину!

– Нет! Я, клянусь, зарежу ее, если вы не пустите меня в самолет!

«Неужели сегодня всем так невмоготу улететь отсюда?» – подумала Светлана.

– Убери нож. По-хорошему прошу. Иначе…

– Что? Убьете меня? Сотрудники аэропорта убили невинного человека! Эта новость дойдет до президента!

Мужчина с татуировками перешел на крик, так что теперь вокруг них собралось множество людей, прикованных вниманием. Среди них была и Маргарита.

– Эй, да ведь это тот самый убийца! – послышался голос из толпы.

– Да! Ловите его, и покончим с этим! – прокричал второй.

– Пустите нас в самолет!

Поднялся оглушительный гул. Светлана хотела закрыть уши, но не смогла – любое движение могло оказаться для нее последним.

Виктор, резко открыв неожиданно легко поддавшуюся дверь, испуганно скрипнувшую своим тонким металлическим голосом, ворвался, прерывисто дыша, в здание местной прокуратуры. За ним семенил, оглядываясь по сторонам, Уткин, стесняющийся дурного запаха, исходившего от своей старой куртки, и искренне надеялся, что больше никто его не чувствует. Охранник, сидевший при входе, от неожиданности встал, неловко покачнувшись на слабых ногах, и попытался было остановить вошедших, но, открыв рот, не успел произнести и слова, как те пронеслись мимо, сдув грязные салфетки, о которые пожилой мужчина вытирал руки, испачканные шоколадными эклерами.