Ксения Гожа - Трое в преисподней, не считая мертвецов. Не спрашивай, по ком звонит колокол – он звонит по тебе

– Ты видишь здесь хоть что-нибудь, кроме развалившихся домов? – Лисичкина скептически отвернулась и пошла к серебристой «Ладе», которую уже припорошило редким хрустящим снежком. Из него как раз в пору было бы лепить снеговика или кидаться снежками друг в друга. В какой-то момент она даже решилась взять в руку этот ледяной бесформенный комок и, заливаясь громким, искренним смехом, кинуть его в первого, кто попадется на глаза. Светлана уже было протянула покрасневшую от холода руку к крыше автомобиля, но отдернула ее, когда снова услышала голос Павла:

– Вообще-то, да, вижу.

По высоким ненадежным сугробам, прямо по дороге, задыхаясь, бежала девушка, то и дело спотыкаясь, застревая в снегу и падая на колени. Ее голые ноги, уже посиневшие от жуткого мороза, были разодраны в кровь, и она отчаянно махала мягкими, пухлыми руками, видимо, не в силах что-то сказать. Елисеев высказал первое, что пришло ему в голову: к ним приближалась выжившая жертва, и это был бы идеальный шанс раскрыть чудовищное преступление за короткий промежуток времени, что однозначно привело бы к премии, если даже не к повышению в должности, однако, Снегирёв промолчал и лишь сделал несколько шагов вперед, чтобы лучше рассмотреть приближающуюся к ним фигуру. Девушка с растрепанными короткими волосами, выкрашенными в какой-то непонятный и грязный черно-коричневый цвет, была одета, по всей видимости, в первое, что попалось под руку: покатые плечи и голые руки прикрывала странного вида накидка ручной вязки, отдаленно чем-то напоминавшая пончо – она доходила ей до колен, а следом по снегу тянулась парочка длинных потрепанных ниток, видимо, ранее выполнявших роль пояса. Ноги ее утопали в сугробах, и тяжело было понять, обута ли она во что-либо вообще. Светлане, с изумлением наблюдавшей за происходящим, страшно было даже представить, что эта бедная девушка могла бежать по такому холоду босиком, при этом с завидной скоростью приближаясь к ним, уже замедляя шаг. Изо рта у нее ободранными молочно-белыми клочьями вырывался теплый пар, щеки раскраснелись, но никаких заметных глазу повреждений Лисичкина не увидела.

Девушка наконец остановилась, уперлась руками в кровоточащие колени и попыталась отдышаться, опустив голову.

– Господи, да что с вами? – воскликнул Виктор, подбегая к незнакомке и подхватывая ее за локоть. – Что произошло?

– Я… бежала… думала, не успею… – девушка едва находила в себе силы, чтобы сказать пару слов, и Снегирёв повел ее в полицейскую машину, которая, нагретая, словно ждала этого часа. Лисичкина с ужасом для себя отметила, что на ногах у девушки были резиновые зеленые сланцы, какие обычно носят на пляже. Бедняжка так спешила, что даже думать не стала о своем здоровье. Ради чего?

В автомобиле, окутанная объятиями тепла и полицейских курток, девушка смогла связано заговорить:

– Боже правый… Я, как узнала, что вы тут, сразу кинулась из дому, я на другом конце улицы живу. Все всполошились, понятно, почему. Моя мама, храни ее Господи, пару дней назад уехала в город за продуктами, и вот, ни ответа, ни привета!

– Вы почему в полицию не сообщили? – возмутился Мажит, водрузив свои смуглые лапищи на пухлые плечи опешившей девушки, но Елисеев вовремя отвел его в сторону. Девушка, в свою очередь, тоже разгорячилась.

– Да какая полиция! У нас тут связь ловит раз в несколько месяцев, а вы говорите, полиция. Никто даже не знает, наверно, что тут люди живут все еще.

– Спокойно, спокойно… Сейчас-то вы в полицию очень удачно обратились. Расскажите нам подробно, что произошло в тот день, когда уехала ваша мать.

Виктор поближе подвинулся к девушке, разместившейся на заднем сидении, с другом стороны от нее сел Сергей, держа наготове блокнот с лазурными блестящими водопадами.

– Она уехала три дня назад. – Плечи девушки тряслись от мороза, даже куртка ее не согревала. Виктор на минуту подумал, что это не холод виной, а крик души, выходящий через дрожь.

– Значит, вы три дня живете одна?

– Ну, как… У меня есть молодой человек, он пытается помогать.

– Расскажите все с самого начала. Как вас зовут и сколько вам лет? – торопливо проговорил Сергей.

– Меня зовут Елена, мне двадцать три. Я живу здесь с самого детства, но раньше люди у нас не пропадали. Моя мать… – девушка начала плакать, хлюпая носом, что мешало продолжению рассказа.

– Лена, прошу, расскажите нам все, что знаете, иначе мы не сможем помочь, – Виктор приобнял дрожащую девушку своими мощными руками, и ей, казалось, стало легче.