Лейла Элораби Салем: Владек Шейбал

© Лейла Элораби Салем, 2020

ISBN 978-5-0051-0391-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я долго думала, о чем или о ком писать. Много было писано-переписано, великие цари и полководцы, принцы и царевичи выходили из-под пера словно живые, явив миру судьбы свои. Но то далекое прошлое и мало кому интересно читать о славе прошедших лет и веков, ибо то было давно – жило иными законами, о которых многое уже и неведано.

И вот однажды летним погожим днем попался мне рассказ, а точнее, мемуары известного на Западе актера Владека Шейбала. Прочитав о нем и найдя в том много интересного, я подумала и решила: а если попробовать излить жизнь его – со всеми хитрыми переплетениями-сплетениями судеб в единую книгу – от третьего лица? Неужто он менее интересен, чем остальные? Решив описать самого Владека, увековечить на письме его имя, я мыслю, что лучше начать сначала, с самого рождения.

В большом доме, залитом ранними весенними лучами солнца, было много народу. Ожидали чего-то, волновались; мужчины отдельно, женщины отдельно. В гостиной на первом этаже, обогретой пламенем в камине, взад-вперед ходил хозяин дома – невысокий темноволосый мужчина тридцати двух лет с красивым лицом, на котором ясно выделялись большие светлые глаза, окаймленные длинными густыми ресницами. У камина в резном старинном кресле восседал с гордым видом старейший семейства и отец молодого хозяина Франциск-Ксавери. Строгое темное лицо его, в котором читались гордость и стойкость кавказских горцев, было словно выточено из камня: ни единый мускул не дрогнул с тех самых пор, как они спустились в гостиную с надеждой на новое чудо.

Станислав – хозяин и старший сын в семье, продолжал нервно отсчитывать шаги, то подходил к окну, вглядываясь в сырой еще, серый сад, то вновь обращался в сторону дверей, с замиранием сердца прислушивался. Его младший брат Адам – темноокий, с иссяня-черными волосами следил за ним, глубоко вздыхал. Из всех он был, пожалуй, единственный, кто скучал в данную минуту, потеряв интерес ко всему происходящему.

Франциск приподнял строгий взгляд на Станислава, проговорил:

– Сын мой, возьми себя в руки, присядь и просто помолись.

– Да что же они так долго? – воскликнул Станислав, теряя контроль над собой.

– Терпение, сын мой, терпение. Дитя родится в положенный ему срок и кроме наших молитв ничего не поможет, – он устало обвел гостиную пристальным взором, глянул то на одного сына, то на другого. – Когда Вильгельмина, ваша мать, рожала Адама, ты, Станислав, сидел на моих коленях, а твой двоюродный брат Юзеф Теофил читал в это самое время Евангелие, и когда я услышал младенческий крик, то…

Франциск не договорил. На втором этаже в опочивальне раздался долгожданный крик дитя. Станислав, а за ним отец и брат ринулись наверх в комнату, где Бронислава только что разрешилась от бремени. Ее мать Леокадия Котула держала на своих руках младенца, с радостной улыбкой протянула живой сверток отцу, молвила уставшим, но счастливым голосом:

– Сын! У тебя, Станислав, родился сын.

Яркий румянец спал с его щек, какое-то странное, непонятное выражение появилось на его лице. Пристально взглянул он в маленькое личико ребенка, в еще детские огромные глаза, произнес чужим голосом:

– Мама, вы шутите. Это не может быть сын. Посмотрите в эти огромные красивые глаза – такие не могут быть у мальчика, это дочь.

– И все же, мой драгоценный зять, вас стоит принять, что у вас родился еще один сын.

– Это ложь! – воскликнул Станислав, и от его крика вздрогнула Бронислава, на ее глаза навернулись слезы.

– Если вы не верите, то глядите, – сурово вторила Леокадия и одним движением руки развернула пеленки.

Станислав увидел подтверждение ее слов и с нескрываемым испугом и неким разочарованием молвил:

– Этот мужской орган слишком огромен для такого малыша… Я не ждал сына, думал, что будет дочь, – и, ни на кого не глядя, с отрешенным видом вышел из спальни, оставив родных в недоумении.

За ним последовал Адам. Нагнав брата, сказал:

– Станислав, что же ты творишь? Неужто не рад ты дару, посланному Богом? В чем же виновато это дитя? Зачем обижать жену?