Вячеслав Киктенко - Таянье Тайны

А – убийцы.

Преувеличенные сперматозоиды, в недрах сладких и сумрачных недр убившие тьмы таких же сперматозоидов. Таких же точно, как мы, но не столь борзых, а потому, наверное, и не прорвавшихся к матке. А затем не преувеличенных во времени, как в линзе. Да и как им было преувеличиться, если изначально не оплодотворёны яйцеклеткой, не выпущены в мир? Но ведь они, безвестные миллионы, такие же, как и мы!

Кто же они были по изначальному замыслу, несостоявшиеся мы – запасные игроки? Просто томящиеся игроки на запасной скамейке? Хорошо бы, когда так.

А может быть, попросту списанные в бескрайний морг вселенной? Безвестные проигравшие, нивесть кому и почему продувшие. Не победители.Растаявшие, утратившие Тайну. Даже ещё не ощутившие её, не успевшие ощутить.

Но ведь и там, в хтонически знойном мраке предсоития была – Битва. Только вот кто в ней был прав – мы, Победители, или они, тьмы Побеждённых?

А – человеки. Все. Но – Гимн Победителю! Или, или… или всё-таки…

***

Гимн. Осуждать энергичного человека, рвущегося к власти, стремящегося быть первым, всё равно что осуждать энергичный сперматозоид, рвущийся к матке, стремящийся оплодотворить яйцеклетку первым. Или наоборот, осуждать энергичный сперматозоид, всё равно что судить энергичного карьериста, человека рвущегося вверх. Осуждать за естественный и, следовательно, абсолютно природный порыв? За стремление к влаге, к эпицентру, к матке?..

***

И всё же, всё же, всё же, пусть даже в тысячный раз: кто в корне, по решительному счёту прав – Победители? Или всё-таки Побеждённые, которых, как ни крути, в отличие от нас, единичных особей-победителей, тьмы. При каждом выбросе спермы – миллионы сперматозоидов, и почти все – побеждённые. Проигравшие. Убитые. Тьмы и тьмы…

Кто они? А – человеки. Все. И до того , и после. И победившие, и проигравшие.. Человеки, человечицы… теряющие, утрачивающие во времени главное, Тайну.А кто таковы, как звать? Без Тайны – никто. Подлинная жизнь в Тайне, с Тайной, внутри Тайны. Обочь – бессмыслица. Пустота. Только где она теперь, Тайна? Была ведь, когда-то была. Прячется… спряталась, растворилась, заховалась…

***

Близнецы в утробе:

– Как думаешь, там, после родов, есть жизнь?..

– Не знаю… оттуда ещё никто не возвращался…

***

За всё прошедшее, за все неисчислимые груды врмйн люди не были втянутыми в цифру. Жили Словом, живым, божественным. Пустота вместо тайны – всё, что оставлено. Цифре. Главное составляющее. Замещающее, опрощающее, опрозрачнивающее…

***

А сколько могил напластали, памятников наворотили! И это всё – победителям, одним только победителям. А если б ещё и побеждённым? Представить страшно, места на земле не найти. И вот, неясно уже, кто где? Кто жив, кто нет….

Глянешь порой, видится:

Как люди в белых простынях, ночами бродят памятники. По площадям бродят, по кладбищам бродят, стукаются лбами… м истика? «По переулкам бродит тело…».

Или, как там, в песне, – лето? «По переулкам бродит лето…»?

Не мистика. Перенаселение смерти. Уже потому не мистика, что все живы смертью. Изначально – естественно. Смерть как способ выживания. Жертва. Жратва. Неестественно позже: свежайшее мясо умерших не едят. Почему-то не едят…

Даже собаке не отдают! Лучшему другу человека? Даже человеку не дают. Безоговорочный вердикт: это – никому.

Как это никому? Есть кому! Есть кому есть. Господину Чревоугоднику, главному Гурману земли, господину Червю. Глупо?… да так уж вышло. Каннибалы, однако, умнее. В этом ракурсе, пожалуй, даже гуманнее.

***

Лев Гумилёв рассказывал. Попал с этнографическими целями в племя. Вождь племени закончил в Москве Университет Патриса Лумумбы, по-русски чесал заправски. Устроил праздник белому гостю: костры, пляски, веселящие напитки. Выпить Лев Николаевич был не дурак. Выпил, развязал язык, и хамит Вождю: