Павел Желтов - Улица Свободы

Никаких потоков не наблюдалось при передвижении по воздуху и по воде. Нужен был контакт с землей. Именно за скоростью и подался Андрей в стимеры.

Это сообщество людей, которые на своих повозках, стимах, разгоняются до баснословных скоростей, а потом хвастают друг перед другом своими достижениями. Бывает, гоняются друг с другом, но такое происходит не слишком часто: и опасно, и самих стимеров не слишком много живет на земле. Чересчур уж экзотическое средство передвижения они выбрали.

Стим – пар. Стимер – паровоз.

Четырехколесная повозка, которую приводит в движение пар. А пар разогревает ядерный реактор. Это если по-простому.

Поначалу, во времена появления первых стимеров, власти относились к ним, как к помеси сумасшедших кастомайзеров с технофетишистами. Прощупали тусовку на предмет наркотиков – отклонений от нормы не нашли. Других явных нарушений закона тоже. Большинство работало, а в свободное время зависало в своих гаражах, где колупалось внутри не совсем понятных механизмов. Нравится – пусть. Редкие выезды на покатушки, правда, вызывали у властей тревогу. Неофициальные гонки проводили на заброшенных дорогах и закрытых аэродромах. Выбирали участок с асфальтом поцелее, засекали время – и в путь.

Потом кто-то узнал, что топят свои телеги эти неадекваты не чем-нибудь, а нитридом урана. Где берут – не говорят, а значит, происходит что-то плохое.

Пара сотен стимеров сначала сбежала из Москвы, а потом и из других крупных городов. Новосибирск, конечно, попал в их число. А не гонять на бешеной скорости Андрей уже не мог. Душа требовала новых потоков понимания. Вселенная выстраивалась во все более стройную картину. Пазл нужно собирать, пока есть время.

3.

Во время вечерней раздачи лекарств я не получил успокоительного. Наверное, врач посчитал, что я уже достаточно успокоился. Думаю, именно в этом причина того, что я не мог уснуть до трех часов ночи. Я даже какое-то время подумывал пойти разбудить Лилию, представляя, какова на ощупь ее грудь, и отличается ли левая от правой упругостью. Но так и не пошел. Этому было несколько причин.

Во-первых, она была наркоманка. А потому вероятность наличия у нее вич или гепатита, не говоря уже о менее страшной заразе, была почти стопроцентная. А «резины» здесь нет. Может быть, именно у нее и был запас, но проверять я не стал.

Во-вторых, гигиена. Здесь душ один на всех, и пользоваться им не слишком удобно. Эдакое корытце метр на метр на полу, а из стены торчит шланг с лейкой на конце. Дверь не запирается. Не то чтобы я слишком стеснялся – я далеко не ребенок и ложной скромностью не болею. К тому же у меня довольно привлекательное тело, особенно на фоне остальных пациентов. Из-за неудобства пациенты пренебрегали водными процедурами. К неподмытой женщине я идти не хотел. Может, кому и нравится этот запах, но только не мне.

Ну а в-третьих, я видел, как ей снова делали укол в вену – за 15 минут до отбоя.

Потом я стал думать о куропатках. О них мне немного рассказал новый знакомый. А именно – о способе охоты на них.

Нового приятеля звали Вова. Он подсел ко мне в столовой, когда я смотрел на березу, на которой сейчас куропаток не было. Он был примерно одного возраста со мной, круглолиц и быстр на смех. Он сел напротив меня, протянул руку, представился и засмеялся – негромко, но отчетливо. Я представился в ответ и пожал его ладонь. Нормально – сухое и в меру твердое рукопожатие.

Мы заговорили о куропатках. Вова рассказал, что для охоты на них нужна двухлитровая бутылка с горячей водой и рябина.

– Приходишь в лес. Делаешь горячей бутылкой несколько лунок в снегу. Снег на стенках тает и сразу замерзает. Получается лед. Как его, как наст. Твердый, – начал он. – Достаешь ягоды – рябина там, еще что-то – красные. Несколько разбрасываешь вокруг лунок, потом на дно каждой сыплешь понемногу. И уходишь. Лучше сразу возле кустов делать, чтобы далеко не прятаться. Садишься в кусты и ждешь. Можно водку пить. Они, короче, сначала сверху жрут, а потом видят на дне и ныряют. Вылезти, короче, не могут. Когда все дырки заткнут, выходишь и собираешь в мешок.

И Вова заливисто захохотал.

Я лежал без сна, и меня душило возмущение и недоумение: как с точки зрения эволюции объяснить такую тупость? Ни одно животное не полезет туда, откуда не сможет вылезти. А эти ныряют, как на соревнованиях по прыжкам в воду. Да еще, говорит Вова, долго ждать не приходится. Недолгий кайф от халявной рябины, наверное, отключает и без того невеликий мозг. Меня всегда раздражала тупость.