Павел Желтов - Улица Свободы

Я набрал в баке воды, закинул в рот все три таблетки, задрав к небу язык, налил туда же воды и по-птичьи резко запрокинул голову. Проглотил. Выплеснул остатки воды в раковину, сходил в палату за печеньем и молоком и вернулся в столовую.

Налив молока, я взял из пакета печенье и попытался вернуться мыслями к катеру и всему, что с ним связано, – лету, воде, ветерку, а также даме и щукам. Но мечты не возвращались. Куропатки тоже куда-то делись.

– Есть сигареты? – к столу с другой стороны подошла пациентка нашего заведения. – Дай парочку. И пошли покурим.

Я достал из кармана пижамных штанов пачку «Элэма». Открыл, вытащил две сигареты и протянул однокашнице. Она была довольно миловидна, стройна и молода. Во всяком случае, моложе меня лет на пять. Не слишком чистые волосы были собраны на макушке дулей. Серые глаза, правда, слегка мутные. Впрочем, у нас тут у всех были мутные глаза из-за успокоительных. Врачи говорят, что оглушенной душе легче выздоравливать.

***

Солнце, степь, прямая пустая дорога. На дороге машина. В машине бог понимающий. Дорога и помогала богу понимать. Вернее, не сама дорога, а движение по ней. Чем больше скорость, тем больше понимания. Когда он шел, тоже понимал. Но это было медленно. Сейчас он двигался чуть быстрее разрешенной вне городов скорости. Но бывало, что он несся быстрее самой мысли. Вот тогда понимание вливалось в него Ниагарским водопадом. Так мощно, что он не успевал это понимание обуздать. Потом, остановившись, долго сидел и приходил в себя.

Сейчас Андрей ехал не для понимания. У него была точка назначения. Он сидел за рулем немалого размера пикапа. В кузове стоял механизм – стим, как его называли в Андреевой тусовке. Был и прицеп – настоящий дом, в котором можно жить. Небольшой, но зато условно двухэтажный, уютный и функциональный. Его Андрей построил в том же гараже, где ремонтировал и модернизировал свой стим.

А понимал Андрей Вселенную. Не пытался понять, а именно целенаправленно черпал из скорости знания о ней. Информации, врывающейся раскаленным волнами в его сознание во время движения, было очень много. Гонялся в буквальном смысле за ней он уже несколько лет. И понимал, что все еще в самом начале пути.

Сейчас Андрей ехал на юго-восток. После того, как в Новосибе гонки на стимах не просто запретили, а стали устраивать против гонок настоящие силовые операции, Андрей отыскал, что ему нужно. Точку на карте Монголии. Его внимание привлекла сеть линий – как рулежные дорожки на аэродроме – заключенные в большое, полкилометра в диаметре, кольцо. На спутниковых снимках он разглядел, что все это похоже на дороги. И кольцо тоже дорога. Довольно широкая, четыре полосы может уместиться. Собрался и поехал.

Он ехал и понимал. Это не мешало ему следить за дорогой, держать в голове карту и управлять своим небольшим автопоездом.

2.

Надо отдать должное этому диспансеру: тут есть курилка, и курить в ней можно в любое время. Я бывал в нескольких заведениях. И там курильщики оказывались в роли людей второго сорта. В одном из них курить выводили на улицу трижды в день, выдав перед прогулкой по две сигареты в руки. Разобрав в раздевалке валенки и бушлаты, мы, возглавляемые свирепой нянечкой, строем выходили во двор и жадно курили. Можно было спрятать сигарету или окурок, чтобы потом, во время смены менее свирепой нянечки, покурить в туалете. Это было унизительно.

В другом сигареты пациентов собирали в кабинете персонала и выдавали четко по расписанию. Кажется, четырежды в день. По четыре сигареты за раз. Можно было назвать фамилию товарища и получить его сигареты. Некоторые так и поступали. В зависимости от того, знал об этом товарищ или нет, возникали или не возникали конфликты. Курить можно было в любое время в туалете – при наличии табака, конечно. Там постоянно кто-то был. Стояли, сидели на подоконнике, разговаривали о своих болезнях. Однажды я увидел, как один из пациентов – неопрятный мятый старик, который выглядел наверняка старше своего настоящего возраста – помыл подоконник унитазным ершиком, и перестал садиться.

Ну, а здесь никто не забирал сигареты, а курилка – отдельная от туалета – была открыта всегда. Сигареты хранились в тумбочке, и никто из персонала на них не зарился.

Пока шли, я узнал, что пациентку зовут Лилия. А в курилке ждет тетя Валя. Тете Вале я был представлен, когда мы вошли, и Лилия вручила ей добытую у меня сигарету. Я достал зажигалку и прикурил – Тете Вале, Лилии, себе. Немного покурили молча.