Владимир Ситников - Брусника созревает к осени

– Тётя Оля, не сердитесь. Это я во всём виновата, – заговорила Катерина, как будто была знакома со Славкиной матерью давным-давно. – Я по своему психотипу – лидер, вот и организовала Кирилла Канина. Говорю: надо поздравить.

– Это от нас, – со стуком поставил Кирка на стол бутылку шампанского, поднёс Ольге Семеновне коробочку конфет «Клюква в сахарной пудре», которые варганили в каком-то районе. Наверное, надоумила Кирку взять подарок матери Катерина. Сама же вывалила на стол груду своих любимых апельсинов. Что они с матерью целый контейнер что ли привезли?! Даже не удивился, а возмутился Славка.

– Садитесь, садитесь, гостеньки, – запела Ольга Семёновна, – Славко, сбегай к соседям, стульев займи.

– Я сейчас, – вскочила Верочка.

– И я, – изъявил готовность Витя.

– Не суетиться. А скамейка на что? – пробасил дядя Яша, довольный оживившейся компанией, – Скамейка заслуженная. Я ещё перед войной на этой скамейке спал в деревне Кривобор. – Ставим. А деревня у нас была большая, весёлая. Певучая. Наши петухи будили деревни трёх районов – Просницкого – своего, Зуевского да ещё заречного Слободского, – похвастался дядя Яша.

Составили со скамейки на пол ведро с водой и кастрюли, придвинули старинный сундук. Расселись. В тесноте да не в обиде.

У дяди Яши нашёлся единоверец – Кирка, который тоже считал, что водка самая полезная из всех напитков и лекарств и подставил с готовностью стопку.

– Итак, мы пьём шампунь за Славкины шестнадцать, – перехватила инициативу Катерина. – Кто открывает? Никто? Тогда я! С громом или безмолвно? Конечно, с шумом!

Видимо, у Катерины была счастливая способность мгновенно сходиться с людьми. Она уже командовала всеми, замечая, что Верочка не допила, что «тётя Оля» только пригубила.

– В честь Славиных шестнадцати: ура, ура, ура!

И всем пришлось кричать «ура», вставать, вгоняя в краску от смущения самого виновника застолья.

Пока растаскивали по блюдечкам и тарелкам салат и блинчики, Катерина зорко следила: у всех ли налито, успокаивала Ольгу Семёновну, которая вдруг начала переживать из-за того, что блинчики, наверное, оказались закальные.

– Смолотят, – коротко пробасил дядя Яша.

А Катерина вдруг призналась, что страстно любит море.

– М.О.Р.Е. Вы замечали, что в этом слове всего четыре буквы? А сколько всего в них: плеск волны, буйство шторма, и в них же гладь, покой. Никто не был на море? У нас в Калининграде я летом каждый вечер купалась.

– А я в сапогах по Балтийскому морю плавал, – откликнулся дядя Яша. – Под пулями-то раздеваться некогда.

– А я свою жизнь не представляю без моря, – откровенничала Катерина.

– У меня уже всё ясно. Закончу школу, получу аттестат зрелости и буду стюардессой. Нет, не на самолёте. На теплоходе! Там тоже проводников называют стюардессами. Морская стюардесса! Красиво звучит?

На Катерину смотрели с удивлением: ну и девка, на боку дыру вертит. Всё ей ясно. А до чего уверена в себе. Такая и вправду далеко пойдёт.

– Обязательно обогну Африку и съезжу на Огненную Землю, – хвалилась Катерина. – А потом окончу Московский университет и буду писать книги о море и путешествиях. К примеру, «По пути Магеллана». Как?

Верочка смотрела на Катерину широко распахнутыми от удивления глазами. Витя замер от её неожиданных признаний. Славка сидел как завороженный, и даже Кирка – Канин Нос, цыкнув зубом, бросил: «Во даёт!»

– Бес – не девка, – похвалил Катерину дядя Яша. – Я вот на многих морях и реках бывал. Забавного, удивительного везде там много, а ближе и милее родного Кривобора, Чепцы да Вятки ничего не нашёл. Море – оно приглядится, Катенька.

– Нет, мне море никогда не надоест, – не согласилась Катерина. – Вот второй тост: давайте выпьем за исполнение желаний.

Выпили.

Эта неукротимая Катерина могла, наверное, весь вечер говорить одна.

– В честь этого моего желания поём песню по моей заявке «Бананы ел, пил кофе на Мартинике». Начали! – И Катерина затянула, успевая взмахивать дирижёрски вилкой:

Бананы ел, пил кофе на Мартинике,

Курил в Стамбуле злые табаки,

В Каире я жевал, братишки, финики с тоски.

Они по мне, они по мненью моему горьки,

Они вдали от родины горьки.

Песню знали не все, зато Катерина уверенно вела её и допела до конца. Могла ещё врезать не одну песню о море.

«Ну и пусть поёт, – думал Славка, опасаясь однако, что неистовая Катерина может крикнуть: «А какая у Славы любимая песня? У нашего шестнадцатилетнего?» А он ничего не придумает. Не запоёшь ведь: «В лесу родилась ёлочка». Есть новенькая песня «Опять от меня сбежала последняя электричка». Пусть её поют. Там про какую-то девчонку, из-за которой вечно опаздывает на поезд влюблённый чудак.