Владимир Ситников: Брусника созревает к осени

А вот в такую знойную погоду, должна, обязательно должна созреть земляника. Крупная, душистая, эта ягода всегда вызывает у Ольги Семёновны удивление и радость.

– Ой, диво какое, – вдыхая аромат, радовалась она.

А Славка как-то загоревал: до чего несправедливо коротка жизнь у этой ягоды. По весне её почти незаметно, а потом вдруг весь угор покрывается белыми крапинами цветов, словно объявляет ягода: примечайте, где меня искать. Когда зеленец набирает соки, её опять не видно. Зато когда земляника вызреет, приходит звёздный час в её жизни. Душистая, красная налитая – всем она бросается в глаза, всех манит к себе ароматом. Самая вкусная ягода!

А потом она скромно отходит, неприметно уступает место молодой поросли малины, костяники, брусники. Какая короткая у земляники пора торжества. Неужели и люди так же? И я, и мама, и дядя Яков, и все-все?

– Эдак, эдак, Славко. Всё бывает – и краса, и молодость, да ненадолго. Это только кажется, что длинён век, а пролетит он – не заметишь. Но рано ещё тебе горевать. У тебя длинная и хорошая будет жизнь. Слава богу, войны нет, хлебушка хватает, здоровьем бог не обидел. А чего ещё надо?!

Вот у меня была еда – крапива да лебеда. Возьмёшь травяной хлеб-оляпыш, будто грязи хохряк. Молочком запьёшь – вроде и ничего. Я ведь девка военная, ко всему привычная.

Прежде чем приторочить мешки с травой к велосипеду, и сегодня заглянул Славка в заветное место – на лесную прогалину-чисть, оставшуюся после вырубки. Вот тут и таилась душистая спелая земляника. И вправду – красно там.

Упав на колени, Славка оползал прогалину, пока не набрал целый бидон земляники. Дух от неё потрясный. Тает на языке сласть.

По пути домой решил Славка, что обязательно отнесёт банку ягод той новенькой девчонке – Катерине Первозвановой. Пусть знает, какие они, деревенские. А ещё, конечно, для того, чтобы она поняла, что никакой он не бука, а нормальный парень.

Он надел новый спортивный костюм и с литровой банкой отборной земляники подошёл к дому Первозвановых. Катерина не в оранжевой кофте, а халатике-разлетае снимала с верёвок бельё. Видать, была у них большая стирка с дороги. Бельё трепыхалось и парусило. И Катерина собирала эти паруса на руку.

Подобравшись к калитке, Славка обернулся: нет ли кого? Главное, чтобы Кирка не заметил: обсмеёт, задразнит.

– Это тебе, – сиплым от смущения голосом сказал Славка Катерине и поставил банку на столбик калитки.

– Ой, надо же, какая красотища, – пропела Катерина. – Сколько стоит?

– Просто так.

– Просто так? Скажешь, – и уткнулась лицом в банку. – Волшебство. Аромат! Голова кружится.

– Ну, не просто так, – пошёл на попятную Славка. – У меня сегодня день рождения.

– Чудак! Ой, какой чудак. Так ведь тебе должны дарить, а ты сам принёс. Ма, смотри, какое чудо этот Славка притащил.

Выглянула женщина, черноволосая, вовсе не похожая на Катерину. «Видно, дочь в отца – рыжая», – подумал Славка. И мать сказала про Славкины ягоды: «Чудо!»

Катерина отнесла домой банку, вернулась обратно с пустой. Нет, не с пустой. В банке был рыжий апельсин.

– Это тебе, – пропела Катерина.

– Зачем, не надо.

– Обижусь, если не возьмёшь, – предупредила она.

– Всё равно не надо, – сопротивлялся Славка.

– А я дарю и точка, – стукнула ладонью по калитке Катерина, – Сколько тебе лет-то стукнуло?

– Сколько, сколько. Шестнадцать.

– Фи, подросток, – скривилась Катерина, – А мне ещё в мае шестнадцать исполнилось.

– Подумаешь, два месяца. Ну я пошёл. Спасибо за апельсин, – поблагодарил он и отправился домой, довольный товарообменом.

– Чудак какой-то. Даже деньги не взял, – сказала Людмила Ивановна.

– У него сегодня день рождения.

– Хоть бы поздравила.

– Поздравила и апельсин подарила.

– Эко чудо – апельсин, – покачала головой Людмила Ивановна, – Тебе-то на шестнадцать золотую цепочку и серёжки преподнесли.

– Был грех. А что я этому Славке Мосунову «Жигуль» должна подкатить, – огрызнулась Катерина.

– Тебя не переговоришь, – отмахнулась Людмила Ивановна.

В этот день бросилось в глаза Славке кое-что подозрительное у себя дома: во-первых, мама надела подаренную им белую блузку. Во-вторых, не пошла к бабке Дунде Березихе смотреть по телевизору фильм «Вечный зов», хотя регулярно ходила, с виноватинкой в голосе объясняя, что там какой-то кулак всех замордовал: «Беда с ним!» В-третьих, Ольга Семёновна нагнула несметное количество блинчиков с мясом, капустой и творогом, сделала спиртную заначку: бутылку водки и какую-то красулю. Такого за ней не водилось. Обычно она припасала для брата Яши четушечку – и всё, а тут две пол-литрухи. А потом заставила одну кровать разложить и поставить к стенке, а стол раздвинуть. Сказала: надо.