Виктор Кабакин - Пансионат «Кавказский рай»

– Нет, – она замотала головой. – Здесь никого не было. А когда приехала милиция, то корреспондентов сюда вообще не пускали. Я понятия не имею, как получился этот снимок… Ой, заболталась я с вами. Мне пора пациентов поднимать.

В раздевалке я обратил внимание на зеркало. Видно, в пансионате неравнодушны к ним – они всюду. Зеркало было огромным, во всю стену. Но не в размере его главная достопримечательность. Если оставить дверь, что отделяет раздевалку от ванной, чуть приоткрытой, то в зеркало хорошо видно, что происходит в ванной комнате…

Когда-то на месте пансионата была гостиница, построенная еще до Октябрьской революции, которую затем, еще в девяностых годах прошлого столетия, долго ремонтировали. Так долго, что даже местные жители стали забывать, что здесь на самом деле находилось.

И вдруг в течение каких-то нескольких дней все повернулось на сто восемьдесят градусов. Нахлынула строительная техника, заурчали краны и машины, здание одели в зеленую защитную сетку, и уже примерно через полгода перед изумленными ессентукчанами открылся фасад во всей своей красе. Над резной дверью висела красочная вывеска «Пансионат «Кавказский рай». На крыше целыми ночами сияла ярчайшая реклама.

Место было удобное – здание, словно величественный лайнер, выплывало на главную площадь, оставляя за бортом старинный лечебный парк с его тенистыми аллеями, ведущими к источникам с минеральной водой.

Стилизованный под старину пансионат скоро превратился в весьма модное заведение. В нем стали останавливаться популярные артисты, дающие между лечебными процедурами концерты и представления в местном гастрольном театре, кино и – шоу деятели, политики, бизнесмены, «новые» русские и «кавказцы». Бывали здесь и сомнительные личности, имеющие никому неизвестный источник доходов, тут же крутились проститутки, мошенники, завсегдатаи разных тусовок и презентаций и прочая околосветская публика.

Пансионат был необычайно дорог. Он предоставлял услуги с полным набором развлечений в сочетании с курортно-оздоровительными процедурами.

Вычурность и естественность, деловые встречи и непонятные сходки, политические саммиты и эффектные шоу – в этом роскошном пансионате под названием «Кавказский рай» бился нерв противоречивой российской жизни. Работали здесь молчаливые молодые ребята с хорошей спортивной выправкой в синей или черной униформе. То и дело у них пищали «мобильники», выслушивалась очередная информация и немедленно исполнялись приказания.

Небольшой городок, сохранивший до сих пор очарование провинциализма, как-то сжался от обилия именитых гостей и иномарок, которые заполонили площадь, от нового неожиданного состояния модности, к которому он никак не мог привыкнуть…

Особенности работы секретного сотрудника таковы, что он должен максимально вписываться в привычные представления, вкусы и образ жизни, бытующие в той среде, в которой ему приходится действовать. Если, конечно, работник не желает стать «погорельцем» или, другими словами, завалиться. Мне необходимо начать ухаживать за какой-нибудь женщиной, чтобы не казаться «белой вороной». Впрочем, и подходящий объект, наконец-то, появился. Нет, не просто подходящий, а весьма и весьма мне нужный.

…Одинокая скучающая дама появилась в пансионате сегодня утром, и уже днем перед обедом, направляясь по аллее Нижнего парка к четвертому источнику, я встретил ее возле питьевого бювета. Прислонясь к стенке, я прихлебывал теплую солоноватую водичку и наблюдал за дамой. Однако не только я один.

– Какова? – рядом со мной очутился Витольский, показывая взглядом на женщину.

– Очень недурна, – отозвался я. – И, кажется, без всякой свиты.

– О, да вы на нее тоже виды заимели, – усмехнулся Витольский. – Думаю, у вас ничего не получится. Кадр, конечно, аппетитный, но она сегодня, едва успев приехать, уже двоих отшила. Сам видел.

«Один из них явно был Витольский», – подумал я, а вслух лениво добавил: – Если бы у меня было время, может быть, я ею и занялся…

Расчет мой был верным. Азартный спорщик Витольский не мог пройти мимо такой наживки и тотчас клюнул:

– Держу пари, что у вас ничего не получится. Пять к одному, идет?

Предложение Витольского понимать надо так: если я проиграю, то ставлю пять бутылок коньяка. Если выиграю, то он – только одну.

– Идет, – согласился я.

Мы заключили пари, и я направился к стаканомойке, где в нерешительности стоял объект нашего спора. Женщина не знала, как пользоваться краном, чтобы сполоснуть стакан.