Дарья Зимина - Горлица и лунь

– Обожди. Нам с тобой и говорить-то не велено.

– Хорошо же! – Бортэ развернулась и пошла якобы к кухне, где под сводами войлочного шатра пекли хлеб-икмэк и варили суп-токмач с уткой для господ и их приближенных. Однако, обогнув юрту, вкусный запах из которой заставил девушку сглотнуть набежавшую слюну, ханум повернулась к черному входу в чертоги старшего брата. И там пеструю войлочную завесу охраняла пара воинов. Рядом с ними, сдвинув на лицо шапку, будто прячась, стоял слуга с двумя коротконогими пузатыми бурыми лошадками с жесткими черными гривами и хвостами. Осторожно девушка подобралась поближе и стала ждать. Вскоре из юрты выскользнула тонкая высокая женщина с замотанным лицом и в скромной одежде служанки. Незнакомка забралась в седло с неловкостью непривычного человека. По посадке Бортэ быстро узнала Балендухт – родственницу царя Картли 5 5 Прототип – Иберия , выросшую во дворце и до свадьбы с младшим сыном Бату-хана Джучи не садившуюся на спину даже самого смирного коня. Но что делала она в ранний час в юрте Абукана? Когда всадники отъехали, девушка подошла к входу и попросилась снова. Теперь ее пустили внутрь.

Пол юрты был покрыт пестрыми коврами с грубыми узорами в виде лошадей, птиц и степных цветов. В центре в сложенном из камней круге горел огонь, а дым от него шел к дыре без войлока в самом центре купола жилища. По стенам висели в золотом украшенных ножнах и колчанах острые сабли и тугие луки – лучшие образчики оружейных дел мастеров покоренных народов. Везде у стен по кругу лежали пестрые мягкие подушки с мохнатыми кистями. Широкая постель Абукана – деревянный резной каркас, заваленный перинами и шкурами диких зверей, крохотный низкий столик, на поверхности которого остались следы ночного пиршества – кубки с недопитым вином и ломти недоеденной баранины – и два больших сундука, прятавших в недрах нарядную одежду хана, были в юрте единственной мебелью. Сам хозяин в тонкой шелковой рубахе еще нежился под беличьим одеялом, вспоминая, конечно, нежные руки Балендухт, а может быть, прелести других наложниц, живших в соседних юртах. Мимо него плыл легкий дым – Абукан любил восточные ароматы, и у постели его вечно ставилась курильница для благовоний из бронзы в виде толстого длинноногого дракона с задранной огромной головой и разинутой пастью. Бортэ осторожно ступала по коврам. Вдруг она дернулась, наклонилась и подняла что-то.

– Сережка выпала, – ответила девушка на вопросительный взгляд брата, пряча в карман на боку крупную плоскую серьгу с круглым верхним и заостренным нижним концом – какие носили в Картли и Балендухт привезла с собой как любимые украшения и часть приданого.

– Редко заглядывает в юрту такое солнце, как ты, сестра, – приветствовал ее Абукан насмешливо.

– Встань и говори со мной как с равной тебе. Я не мальчишка Сартак, чтобы одни взгляды твои ловить, как пес хозяйскую подачку.

– Лучше ты сядь на подушки. Скоро прибудем туда, где по нескольку суток придется не вылезать из седла.

Бортэ наклонилась к брату так, что цепочки на груди зазвенели.

– Ничего не имеешь сказать мне?

– О чем толкуешь? – Абукан поежился.

– Твои люди мою рабыню Горинку зарубили ночью.

– Ай-яй-яй! Ворвались к тебе в юрту?

– Нет, – Бортэ видела, что он издевается.

– Правильно. Убили ее за пограничными кострами. Убежать хотела из лагеря нянька твоя. Видать, прямо в Сороцкие земли, к своим.

– Почему не поймали ее, не привели ко мне? Я сама как хозяйка наказать должна была со всей строгостью.

Абукан поднял чашу с недопитым вином и отхлебнул немного.

– Скоро, сестра, будет у тебя столько рабынь со светлыми косами, что устанешь всех наказывать. А пока вернись в юрту и займись хоть рисованием, или чему тебя учило это старое пугало Донгмеи 6 6 По-китайски «зимняя слива» ?

Лицо Бортэ посерело.

– Как смеешь ты, пес, говорить такое о дочери неба, царевне Хуа-го 7 7 Прототип – Китай ?

– Как смеешь ты, девка, грубить мне? – Абукан рассердился.

– Моя мать Лан 8 8 По-китайски «орхидея» прибыла к отцу с караваном богатых даров и была ханшей. Твою мать приволокли за волосы на пир и бросили хану под ноги, как последнюю рабыню. Она ютилась с другими наложницами самого низкого звания!

– Что же ты хочешь сказать?

– Ничего, братец любезный, – почти пропела Бортэ медовым голосом.

– Змея!

– Не бранился бы ты лучше со мной, Абукан, – погрозила ему девушка тонким пальцем.