Светлана Зимина: Жрец Лейлы

Лак ложится ровно и красиво. Ногти приобретают приятный золотистый цвет. Ничего вызывающего, только плавные линии и теплые оттенки.

Сегодня бал. Я дую на ногти, чтобы быстрее высох лак и снова смотрюсь в зеркало.

Глаза аккуратно подведены черной тонкой линией. Слабые золотистые тени. Эти маленькие ухищрения делают мои глаза еще выразительнее. Они просто светятся на моем лице — прекрасные глаза глубокого сапфирового цвета.

Ярус не слишком длинных, подстриженных иссиня-черных волос обрамляет мое почти треугольное лицо, а остальные пряди практически достигают талии. Их я убрал в хвост, который скрепил серебряным зажимом с сапфиром.

Ничего воинственного в моем облике нет — только нежность и хрупкость. Отец будет в бешенстве.

— Ваше высочество, церемония начинается. — Слуга робко заглянул в дверь.

— Иду.

Лак высох. Так, поправим сапфировые серьги. Я поднимаюсь, и струящиеся шелка цвета золотистого солнца издают легкий шелест. Мягкие кожаные туфли позволяют мне идти бесшумно.

Длинными коридорами я направляюсь в главную залу, где остальные члены семьи дожидаются только меня. Сегодня отец собрал цвет королевства, чтобы объявить имя своего наследника.

Слуги кланяются и отступают. Дворецкий Конан поглядывает на меня неодобрительно. Он всегда так на меня смотрит, но не смеет произнести ни слова. Я киваю, и он распахивает передо мной двери. Его звучный, с металлическим оттенком голос возвещает:

— Его королевское высочество, старший сын короля Мирейи Регила Катани — Лилиан Катани!

И я появляюсь из тьмы коридора в свет залы…

Губы отца при виде меня сжались в тонкую линию, глаза вспыхнули. Мать горестно опустила голову. Лишь братья никак не отреагировали.

Придворные и гости почтительно склонились.

Я прекрасен, я старший сын, но я никогда не стану наследником престола.

Это было намного позже. Гости еще спали, когда слуга доложил о том, что мой отец, король, желает меня видеть. Я не слишком торопился, ибо догадывался, что услышу от него. После бала он ни разу не взглянул в мою сторону и не заговорил со мной. Наследником трона был объявлен мой брат Кириан — он второй по старшинству. Что ж, он достоин быть королем этой несчастной, измученной страны, а у меня были несколько иные планы на остаток жизни.

Я вошел в кабинет отца. Он сидел в своем любимом кресле, повернувшись к окну. Лучи играли в солнечных зайчиков на его волосах, иногда высвечивая благородную седину. Мой отец был красив, и многие благоговели перед ним, я же всегда испытывал к нему тяжелую, давящую ненависть.

Король Мирейи развернулся и окинул меня холодным взглядом. Не люблю я этот взгляд. Ой не люблю. Когда я впервые ощутил его на себе, это перевернуло всю мою жизнь до основания. А ведь мне тогда было всего четырнадцать.

Отец молча пододвинул ко мне бумагу, лежащую на столе. Чернила уже успели просохнуть, — значит, это было окончательное решение, которое он никогда не изменит. Король ждал, так и не проронив ни звука. Я протянул руку и взял лист.

— Читай! — Слово упало как камень.

Я прочитал и поднял глаза. Я не смел даже надеяться на подобное. Отец поднялся и выпрямился:

— Отныне ты не сын мне. Я отрекаюсь от тебя и изгоняю из своего королевства за недостойное для принца поведение. Ты позор для всей семьи Катани, посему должен быть забыт. Я когда-то надеялся, что ты образумишься, но сегодняшнее твое явление на балу определило мое решение. Теперь ты никто. Можешь взять все, что в состоянии будешь увезти прямо сейчас, и немедленно убирайся за пределы страны. Принца Лилиана не существует более.

— Мне дозволено попрощаться с матерью? — Я был на удивление спокоен.

— Нет, у тебя нет здесь матери.

— Понятно… — Я развернулся, чтобы выйти.

— Ты больше ничего не хочешь сказать? — нагнал меня его голос.

— Что, ваше величество? — обернулся я. — Я могу сказать только спасибо, так как больше не буду зависеть от такого ублюдка, как вы. Об этом я мечтал все последние десять лет. Желаю вам счастливой жизни и благополучного неба, ваше величество, без моего участия и благословения. — С этими словами я вышел.

Горько расставаться с родным домом, были здесь и минуты счастья. Отныне я изгой и безродный бродяга. Мои братья наверняка уже об этом знают. Я думаю, только мама поймет, что для меня это лучший вариант, и, возможно, Кирилл. Он умный мальчик.