Татьяна Росс - Больше чем секс. Картинки к Фрейду

– Правильно, Викулька, – обрадовалась Зойка, найдя понимающую душу, – так и было. Стеллка говорила, что этот гаденыш со временем ее даже в губы перестал целовать. Он, видишь ли, больше всего любил позу сзади. Чуть у него в штанах зашевелится, как он Стеллку к себе спиной разворачивает и вперед. Даже брюки не снимал, а чуть-чуть спустит, чтобы поскорее…

– И что теперь? – озадаченно спросила Маринка, сообразив, что такой секс не лучше, а может, даже хуже, чем когда секса нет вообще.

– А что? Ты Стеллку видела? Она с мозгами… себя использовать не даст. Ушла от мужа и сейчас живет с одним таким замухрышечным мужичком. Она мне фотку показывала. Не парень, а нечто! Чуть пониже Стеллки ростом, вполовину уже ее. И член у него с мизинчик, как Стеллка сказала. Но этот карманный мужчинка с испуганным взглядом обласкивает ее тело по три часа кряду, прежде чем в нее сунется. Каждый пальчик, каждый миллиметр ее большого и белого тела облизывает. Даже туда… – Зойка многозначительно вытянула голову вперед и заморгала глазами, – целует.

Все сообразили, куда целует Стеллку этот замухрышка с маленьким членом. И притихли, то ли завидуя, то ли вспоминая, кто из их парней хоть раз, хоть когда-то…

– Стеллка теперь знает, что такое оргазм. А с кавказцем этим знала только раздражение между ног. Говорит, ходить больно было, а удовольствия ноль, – задумчиво закончила свой рассказ Зойка.

– Пономарева, – раздался грозный голос преподавателя, – прошу внимания! О чем, интересно, вы там разговорились так…

– Да как же… обсуждаем величину… – вскочив, заговорила никогда не теряющаяся Зойка, – …марлевой повязки при переломе тазобедренного сустава…

– Садитесь, Пономарева! – судорожно выкрикнул доцент, не зная, что ответить бойкой студентке.

К моменту этого разговора я тоже уже уяснила, что мужчины в своем физиологическом строении не сильно разнятся. И что для сексуального удовлетворения искать нужно не того, кто красив или имеет крупных размеров член, а того, кто умеет удовлетворить. Но с этим в стране наблюдалась напряженка. Пчелы дикие, необученные. Так и наши мужчины. Они гордились количеством оттраханных, а не удовлетворенных, доведенных до оргазма женщин. Мужчины не придавали такой мелочи, как доведения партнерши до пика наслаждения, хоть какого-то значения, в то время как к своему собственному оргазму относились трепетно и нежно. Если девушка срывала кому-то кайф, или, как было принято говорить, обламывала процесс, мужчина зверел и ревел, как тигр, метался по комнате, как затравленный зверь по клетке.

– Чего лезла на колени? Целовалась? Довела меня… а теперь… – возмущался обиженный парень, забыв, что на коленях он удерживал девчонку чуть не насильно, и целовал ее сквозь крепко сжатые губы, потому что она не хотела с ним целоваться, – что мне теперь делать? Скажи, что? – орал парень, растирая восставшую плоть.

Но встречались и другие, не такие щепетильные, не желающие останавливать начатое, как бы девушка ни сопротивлялась. Мужчину нужно понять! Он же возбужден. И должен кончить. О том, что женщина тоже должна кончить, никому дела не было. Да что там удовлетворить. Нередко тебя не собирались и возбуждать. Пара поцелуев – и все… процесс пошел, осталось только углýбить, как говаривал самый известный в стране тракторист, ставший президентом.

Никто наших мужчин не обучал. А жизнь, изобилующая женщинами, которых, как известно, в нашей стране больше мужчин, расхолаживала и не заставляла их обучаться. Большинство таких, как Маринка-скромница, были счастливы отдаться без претензий ни на ласки, ни на удовлетворение. Многие считали себя фригидными и еще и подыгрывали мужьям и любовникам, изображая достижение полного кайфа. Как бы то ни было, но сам половой акт состоял в основном из движений тела туда-сюда, в результате чего мужчины получали свою долю удовольствия, а женщины… лишь то, на что была рассчитана их собственная природа.

За пару лет сексуального опыта я установила, что разница в мужчинах состоит лишь в длине полового акта, который они могут предложить, и в величине детородного органа, рассматривать который стало неинтересно после пятого или шестого партнера. Одни делали свое дело быстро, другие возились часами. Но и тут разница была небольшой. Ибо те, которые кончали на счет «раз», обычно могли тут же начинать сначала. В итоге акт длился, хоть и с перерывами, но так же долго, как и с долгоиграющими. Постепенно интерес к новшествам чисто технического характера стал пропадать, требовались не новые тела, а новые ощущения.