Татьяна Полякова - Большой секс в маленьком городе

Свет фар вырвал из темноты две мужские фигуры, Прячась от проливного дождя под одной на двоих курткой, которую они держали над головой наподобие зонта, парни попятились от проезжей части, стараясь уберечься от брызг из-под колес моей машины, хотя и так успели вымокнуть до нитки. Один отчаянно замахал рукой, призывая меня к состраданию, а я было проехала мимо, но почти сразу сбросила скорость. Довольно глупо брать попутчиков в два часа ночи, в проливной дождь, когда хороший хозяин собаку из дома не выгонит, тем более что парней двое, а я девушка молодая, привлекательная (пока не познакомитесь со мной поближе), на дорогой машине, способной ввести в соблазн неокрепшие души. Но парни выглядели такими" несчастными, а я не из робкого десятка.

Возможно, была и еще одна причина: в моей жизни последнее время ничего не случалось. Ни хорошего, ни даже плохого. Оказывается, это действует угнетающе.

Я сдала назад, такса по имени Сашка, развалившийся на соседнем сиденье и до той поры дремавший, поднял голову и с удивлением оглянулся.

– Давай поможем людям, – предложила я, точно оправдываясь. Сашка вздохнул и настороженно замер, ожидая, что последует за этим.

Я посигналила, привлекая внимание парней, которые, решив, что им со мной не повезло, поспешно укрылись под деревом, но, увидев, что машина остановилась, бросились к ней со всех ног.

– Спасибо, – пробормотал тот, что первым влез в спасительное тепло, торопливо устраиваясь на заднем сиденье, второй сунул мокрую куртку под ноги и захлопнул дверь.

Парням было лет по двадцать, может, чуть больше, один шатен с бородкой клинышком, смышленым лицом и посиневшими от холода губами. Второй казался постарше, русые волосы липли ко лбу, который украшала нешуточная ссадина, бровь у него тоже была рассечена, но рана уже успела затянуться и превратилась в тонкий белый рубец. Губы похожи на лепешку, распухли, хоть и не кровоточили, пару зубов он наверняка утратил. Судя по всему, не так давно парень побывал в потасовке. Сашке он не понравился, пес глухо зарычал, а я спросила:

– Куда?

– На Владимирский проспект, – ответил тот, что с бородкой, – а потом, если можно, на Рабочую. Мы заплатим, – поспешно заверил он и полез в карман.

– Не надо, – отмахнулась я, трогаясь с места.

Парни сидели тихо, не произнеся больше ни слова.

Тот, что с разбитым лицом, зябко ежился, несколько раз с тревогой он оглянулся в заднее стекло. Может, кого ограбили или это просто естественное желание оказаться подальше от того места, где тебе надавали по физиономии. Монотонно работали «дворники», я сделала звук приемника погромче, Сашка продолжал глухо рычать. На светофоре я свернула на Владимирский проспект, и вскоре парень с бородкой попросил:

– Вот здесь остановите, пожалуйста. – Я остановилась возле гастронома. – Пока, – сказал он приятелю, пожал ему руку и бегом бросился в арку, что была метрах в тридцати отсюда. Взгляды, которыми обменялись парни на прощание, были испуганными, что-то их тревожило.

«Это не мое дело», – напомнила я себе, разворачиваясь, чтобы попасть на Рабочую, на светофоре надо было свернуть направо.

– Хорошая тачка, – подал голос парень.

– Хорошая, – согласилась я.

– Наверное, очень дорогая.

– Наверное, – не стала я спорить.

– Не боитесь одна ездить? – вновь спросил он.

Я обернулась и ответила с усмешкой:

– Тебя не боюсь. А ты сам себя считаешь страшным?

Он засмеялся, по-мальчишески заразительно.

– Я вас узнал. Еще по тачке надо было догадаться, ваш «Феррари» один такой во всем городе.

То, что гражданам знакома моя физиономия, ничуть меня не удивило. Не так давно я часто мелькала на страницах местных газет и в теленовостях, разумеется, тоже местных, поскольку являлась замом Деда по связям с общественностью (так по крайней мере это звучало), а Дед здесь царь и бог в одном лице. Мы довольно долго терпели друг друга, потом не сошлись во мнениях по ряду вопросов (мы и раньше не сходились, но мне было на это наплевать, пока однажды я не решила, что он перегнул палку). В общем, я покинула дом с колоннами и неизбежной ковровой дорожкой на лестницах и теперь обреталась на вольных хлебах, то есть, говоря попросту, бездельничала, тем более что денег, благодаря тому же Деду, у меня пруд пруди, и я могла не думать о хлебе насущном.

– Вашу собаку Сашкой зовут? – продолжил парень, поглядывая на моего четвероногого друга.