Мария Кафанова - Племянница

– Другая мне не нужна. Просто скажите цену, какой бы та ни была, я торговаться не стану.

– Заманчиво. Но картина не продаётся, – сохраняла твёрдость Эстер.

– Неужели вы не хотите получить такие большие деньги? Почему? Что вас останавливает?

– Потому что я… потому что мне дорога эта картина. Я хочу оставить её у себя. Да, это мой первый пейзаж, но именно с ним я бы сравнивала другие свои работы. Это личные причины, которые вас не касаются, – отчеканила Эстер так уверенно, что посетители даже восхитились её твёрдости. Но настойчивого незнакомца этот ответ лишь рассердил.

– Тогда пеняйте на себя, – пригрозил он и был таков. Подобное заявление коробило, но Эстер не придала ему особого значения. Через несколько мгновений её окружили посетители выставки, завалившие её вопросами. Послушав восхваления Таи, гости смягчились и, будто по команде, стали обсуждать именно эту её картину. Эстер вскоре позабыла об этом инциденте, отвечая на вопросы и выслушивая приятные отзывы.

***

Эстер закончила рисовать очередной портрет – в этот раз героиней стала Голандора. Её черты показались художнице довольно приятными: кроме ярких волос, девушка обладала интересной внешностью – у неё было вытянутое лицо с острым подбородком, курносым носом и большими губами. Её щеки, как у Эстер, покрывали веснушки, правда, на бледной коже и на фоне алых волос они выделялись ещё сильнее. Девушка смотрела на всё внимательными зелёными глазами, в которых сияла некая искорка – в голове у Голандоры скрывались какие-то странные мысли, но за один день Эстер вряд ли смогла бы понять, какие.

Тая, по вечерней традиции выпив вместе с племянницей успокаивающий травяной чай, помогла повесить «Утро» прямо над кроватью.

– Ты точно этого хочешь? – спросила она прежде, чем картина оказалась на стене в комнате Эстер.

– Угу, – кивнула девушка. Выставка заставила её переосмыслить своё отношение к картине: не будучи шедевром, она доказала, что Эстер способна рисовать в разных жанрах. Так пусть же это полотно станет напоминанием о том, что она может больше, чем думает. Более того, Тая поверила в неё (и Голандора тоже) и выставила работу на всеобщее обозрение. Если бы не тётя, Эстер бы ни за что не решилась показать её кому-нибудь.

– Спокойной ночи, – улыбнулась Тая и чмокнула её перед тем, как уйти к себе.

– Нет-нет! Не выключай!

– Хорошо-хорошо.

Эстер пока не собиралась ложиться спать. Она подошла к книжному шкафу и стала рассматривать его в поисках интересной книги. Многое она уже давно прочла, что-то так и не осилила. К примеру, остался незаконченным многостраничный «Моби Дик», и Эстер, увы, так и не узнала, в какой же главе «Пекод» настиг легендарного кита.

В одном ряду по хронологическому порядку стояли все тома саги о Нарнии. Эстер читала их и раньше, но недавно вновь погрузилась в волшебный мир. Впервые она «попала в Нарнию» в десять лет, но со временем детали истории стали стираться в памяти. И сейчас открыла четвёртую часть «Хроник», отправившись в путешествие на край света.

Начало долгого плавания ждало героев лишь в конце главы. Сперва Эдмунду и Люси предстояло вытерпеть встречу с вредным кузеном Юстэсом. И хотя Эстер всегда с удовольствием погружалась в приключения семьи Певенси, в этот раз даже первые страницы читать было трудно. Заболела голова – и с каждой страницей боль усиливалась. К окончанию главы уже казалось, что кто-то проник в черепную коробку и насыпал туда осколки стекла. Но обезболивающее обычно всегда помогало.

Тая прятала таблетки на кухне в навесном шкафу, в ящичке для сахара, который она, кстати, никогда не добавляла в чай. Выключив настенную лампу и свет в комнате и спустившись на кухню, Эстер взяла одну таблетку и тут же проглотила, запив водой из графина. Затем, едва передвигая ноги, добралась до комнаты и снова щёлкнула тумблером.

Пространство мгновенно озарилось жёлтым светом. Но что-то в нём было не так. На первый взгляд в комнате всё осталось прежним – смятая постель, два шкафа, один для книг, другой – для одежды, скучные обои в цветочек и картина. Хотя нет… последняя явно стала другой.

Эстер внимательнее всмотрелась в своё творение. И чем дольше глядела, тем более странным и неестественным казалось полотно. Оно будто перестало быть неподвижным и… ожило! Показалось, что нарисованная река зажурчала, а туман, прежде бездвижный, медленно поплыл над водой.

«У меня в глазах движется то, что не должно двигаться…» – подумала девушка, грустно усмехнувшись. Поддавшись неосознанному порыву, она приблизилась к картине, но вдруг яркий свет, как лампа, случайно загоревшаяся посреди ночи, заставил Эстер ненадолго зажмуриться. Раскрыв глаза, она коснулась холста, и внезапно ощутила нечто удивительное, нечто настолько странное, что не поддавалось никакому разумному объяснению. Её ладонь… затягивало внутрь. Рука прошла сквозь полотно, но не порвала его, а провалилась в него, как в открытое окно.