Валентина Хайруддинова - Когда я исчезну

Я облокотился на черенок лопаты и наблюдал шествие. Интересно, неужели поработать решил? Но конь развеял мои иллюзии сердитым вопросом:

– Где все?

Ясно. Твердолоба ведь не позвали на пикник. Я вполне понимаю обитателей: им хотелось приятно провести время, и потому Твердолобу о прогулке предпочли не сообщать. Во-первых, конь имел привычку много болтать, при этом бесцеремонно прерывая собеседника. Во-вторых, говорил он громко и преимущественно о себе. В-третьих, всеми командовал абсолютно без надобности. Поэтому обитатели дружно решили, что сегодня и вообще всегда Твердолоб со мной работает в поле, тем более, что это вполне справедливо: конь крепкий и здоровый, а работа в поле тяжелая. При таком раскладе все оставались довольны. Разумеется, кроме Твердолоба.

– Где все, я тебя спрашиваю?! – конь нетерпеливо бил копытом твердую землю.

С одной стороны, не хотелось огорчать и без того хандрившего тяжеловоза (Твердолоб – самый настоящий тяжеловоз, а вовсе не чистокровный скакун, как он утверждает). Хотя причины хандры – давешнего плохого самочувствия – я не заметил. Поэтому выиграла другая сторона – желание приземлить витавшего в облаках своего мнимого превосходства красавца.

– Ушли, – ответил я, подумав.

Потом подумал еще немного и добавил:

– На берег.

Твердолоб вытаращил и без того огромные глаза и, чуть не выпуская пар из трепещущих ноздрей, ахнул:

– Как?! Гуляют! А я?! Когда же я буду отдыхать? А ведь как работать – так Твердолоб, Твердолоб, Твердолоб, Твердолоб!

Красавец так громко многократно повторил свое имя, что мне стало казаться, будто конь сам увеличился в размерах: по мере того, как повторялось это «Твердолоб» он словно становился все больше и больше.

Тряхнув головой и отогнав наваждение, я вновь взялся за лопату. Если бы я не знал, что прерывать коня бесполезно, спросил бы, что он имеет в виду, когда говорит «как работать – так Твердолоб»?

Еще несколько минут Твердолоб причитал: «Так, так, так, так, так. Все гуляют, отдыхают, а я вынужден только работать без просвета!», затем сменил тему и спросил:

– А об ужине хоть позаботились? Или опять работягам голодным спать?

Твердолоб – большой, он ест много. Дикие яблоки – его любимое лакомство. Кстати, именно страсть красавчика к яблочкам – мой козырь в скучной игре под названием «Замани Твердолоба на работу». Дикие яблоки растут в лесу, который длинной полосой растянулся за дальними полями с запада на восток, за глубокой и широкой лощиной, на дне которой змеится узкая речушка. Лес мы посещаем нечасто, но зато – на целый день. Почти как на пикнике. Правда, обитателям не приходится там сидеть на ковриках, болтая и закусывая, и возвращаться налегке, съев припасы. Во-первых, лес – не совсем то место, где приятно гулять, во-вторых, это только кажется, что собрать несколько корзин яблок, а еще ведро-другое шиповника и ягод – плевое дело. И как-то получилось, что теперь в лес со мной ходит ослик: без него я не дотащил бы ничего из даров природы через преграды, созданные той же природой. Да еще Белка и Пион, ежедневно гуляя по лесу, приносят то, что наберут, за что мы им благодарны. Правда, когда в лес нужно идти за большим стволом, то – никуда не денешься —Твердолоб топает с нами, но дожидается на лесной опушке. Твердолоб по лесу прогулялся один раз, яблок не поел, зато умудрился ободрать бок, залезши в кусты шиповника, уколоть веткой глаз, ударить копыто о пень, к тому же кто-то укусил его за губу. С тех пор конь перестал ходить в лес, но не перестал есть яблоки. По этой причине родилась вышеупомянутая «игра». Она состояла в следующем: все без сожаления отдавали причитающиеся им на десерт яблоки коню, но не просто, а как бы в качестве награды, нахваливая коня, называя «работягой», «трудягой». Твердолобу, чтобы хоть как-то оправдать слова восхищения, приходилось плестись на работу, но зато он мог съесть за обедом все порции без мук совести. Хотя и без того эти муки вряд ли смущали Твердолоба.

И вроде хорошо я придумал: ленивому Твердолобу приходилось трудиться хотя бы ради лакомства. Но семена совершенно не заслуженных похвал, к сожалению, падали на благодатную почву самовлюбленности, кружа коню голову. Он вполне искренне считал, что работает больше других, подрывая здоровье. Нас это веселило, но мнимые болезни дорого обходились обитателям. Красивый и цветущий Твердолоб отлынивал от дел, у него вечно что-нибудь болело. Не очень-то веря коню, яблоки мы все же отдавали и выполняли за крепкого сильного тяжеловоза почти всю работу. Попытки призвать лентяя к порядку приводили лишь к тому, что он обижался, обвиняя нас в черствости.