Евгения Монастырская - Я лесбиянка - история жизни и любви. Том первый

Группа девочек девяти – двенадцати лет, сформированная для начальных занятий по художественной гимнастике, топталась на поляне, возвышающейся над рекой. Я напрягала руки, ноги, я вертела головой. Мышцы пели и играли. Посматривала гордо на реку: она такая текущая, ленивая, темная. Я размахивала руками.

Слегка сутулый физрук, с помятым лицом пятидесятилетнего мужчины, важно прохаживался среди рядов разгоряченных девочек, заложив руки за спину. Переступает кряжистыми ногами в чуть отвисших на коленях спортивных штанах, ветер надувает его бардовую футболку. Он проходит мимо меня, я стараюсь, я поднимаю руки, я взмахиваю ногами; выполняю упражнения четко, бодро. Нужно сделать все хорошо. Чтобы заметили. Оценили. Чтобы вырасти и завоевать золото на следующих олимпийских играх. Солнце жарит, по ярком синему небу ползут крошечные облачка. Что-то звенит и играет, бьется внутри, вскипает, рвется наружу. Я переполнена энергией, я захлебываюсь энергией, от радости хочется кричать. Но не кричу, я нет. Это торжественное поднимание рук-ног, это сакральный момент под солнцем, это первое занятие по художественной гимнастике. Не кричу, я. Надуваю лишь щеки, фыркаю. Солнце смотрит сверху и одобрительно кивает. Трава мягко стелется под моими кедами. Бормочет внизу река. Все одобряют меня. Такую ловкую, ладную девочку. Хотела я Зоей Космодемьянской стать, когда вырасту. Но если не будет войны, (как жаль, но ладно, перетерплю!) если войны не будет, то хотя бы завоюю медали для своей страны. Это тоже… почти как подвиг.

Голова вспотела, волосы влажные липнут ко лбу, откидываю назад. У меня прическа «пажик», так подстригла меня мама перед отъездом в пионерлагерь. Топталась долго вокруг, лязгая опасными ножницами, маленькими изящными пальцами перебирая мои отросшие пряди. Я закрывала глаза в предвкушении: «пажик»! Я представляла: у пажика ведь обязательно есть маленькая острая шпага, пристегнутая к тонкому пояску и удивительный расшитый золотом камзол. Я пажик, я физкультурница, я будущая спортивная звезда!

Физрук проходит мимо напыщенной уточкой. Плотно прижал подбородок к груди. У него влажные губы. Руки все также держит за спиной, выпуклый живот ходит под футболкой.

Он останавливается напротив. Я вскидываю руки к солнцу, я поднимаю ноги, выполняю упражнения. Нужно показать, на что я способна. Глаза физрука такие же влажные, как и его губы.

Доносится глухой стук алюминиевых чанов с кашей, едва уловимый запах котлет ползет над поляной. Все окна-двери в кухонном корпусе открыты. Там готовят для нас ужин полнорукие распаренные женщины и черные мухи падают в янтарную трясину киселя. Нас выкармливают и холят, чтобы добыли мы золото для своей страны. Река лениво вздыхает. Влажная улыбка физрука приближается, внимательные желтоватые глаза помаргивают, смотрят с интересом.

Не так, говорит он, не так, а вот этак, руку сюда, а ногу лучше так поставить. Вытянуть здесь, а здесь подобрать, – он кивает, влажные губы шлепают. Растяжка вроде хорошая, – он опять кивает. А как у тебя с гибкостью, давай проверим твою гибкость – он улыбается.

Берет меня за спину. Опускает медленно, и вот мои пальцы касаются теплой травы, я встаю на мостик. Мир перевернулся, колышется. Физрук расставляет мои ноги пошире и надавливает на них. Нужна хорошая опора – говорит он. Его ладони скользят по внутренней стороне моих бедер. Он поднимает, меня с мостика, а теперь – ласточка. И опять трогает мои ноги, плотно прижимая широкую ладонь к моей коже.

Мне девять лет, я стою в ласточке, раскинув руки, повернув голову в сторону реки. Зеленая гладь пошла рябью, видны большие расходящиеся по воде круги. Видно, крупная грузная рыба поднялась на поверхность с илистого темного дна и снова скрылась в глубине.

Руки физрука теперь не поддерживают меня, его пальцы как-то странно перебирают по голой коже ног, будто массируя. Голос его срывается на шепот и хрип и дышит он теперь иначе, прерывисто, шумно втягивая воздух носом. Мне немного странно, но, должно быть так надо, – думаю я. Такая тренировка.

Ты очень талантливая – говорит он и смотрит куда-то мимо, пожевывая влажные губы. Хочешь, я позанимаюсь с тобой дополнительно, и мы посмотрим фотографии гимнасток, – говорит он. Я киваю, я улыбаюсь. «Сейчас закончится тренировка, – говорит он и обозревает зеленое поле. (На траве поднимают руки, ноги десяток девочек), – и мы пойдем на склад спортивного инвентаря», – он фыркает.