Петр Альшевский - «Малая кровь»

– Попрешь на него быком, меж рогов от него схватишь, – сказала Клавдия. – С шибко желающими справедливости Сашка не канителится. Он такой бойкий, что и ни за что ударит.

– Ты поэтому на него не работаешь? – спросил Желтков.

– Его у нас все не выносят, – ответила Клавдия. – Только на приезжих и выезжает.

– У тебя с ним чего интимное было? – осведомился Желтков.

– Было, да мхом поросло, – вздохнула Клавдия. – Поросло, заросло – у баб мужики, а у меня заросло. Едва ли не буквально.

Клавдия уходит, и Желтков, показав Карпунину, чтобы тот за ним не шел, направляется за ней.

У ЖЕЛТКОВА две корзины, у Клавдии одна, идущий сбоку от нее мужчина навевает на Клавдию украдчивый восторг.

– К чему ты со мной пошел-то? – спросила она.

– Для тебя же самой и пошел, – ответил Желтков.

– Что, завалить меня думаешь?

– Когда созреешь, скажи.

– А ты сам-то что нам нужно в себе уже ощущаешь?

– Штаны он мне распирает немеренно, – кивнул Желтков.

– Ну тогда откладывать незачем, а то я боюсь, что сейчас он готов, но потом, если мы заболтается, он пожухнет, и я ничем не…

– В нем будь уверена, – перебил женщину Желтков. – Он свою приподнятость не растеряет. А что у тебя? Ты-то готова?

– Всем телом… настолько готова, что дальше некуда.

Поставив свои корзины, Желтков подходит к Клавдии: берет у нее корзинку, ставит и, не разгибаясь, стягивает с Клавдии рейтузы, хватает за лодыжку и по-борцовски валит на травку; женщина задыхается от возбуждения, ее ноги в резиновых сапогах у Виктора на плечах.

ВИКТОР Желтков и Михаил Карпунин продолжают сидеть в «Ремонте ювелирных изделий».

– Под Воронежем мы с тобой не скисли, – бодро промолвил Карпунин.

– От повторяющихся нагрузок и пейзажей ты там, допустимо сказать, одурел.

– А на чем это сказалось? Я там ни дня не отлеживался – грибки срезал, ягодки срывал, дотаскивал до Сашки и с топаньем ног восклицал: «деньги на бочку!». Бабка Наталья, у которой мы там жили, от того, как я с ним разговариваю, ахала и моим пересказам не верила. Но твое подтверждение ее убеждало.

– Сказанное двумя поосновательней сказанного одним, – заявил Желтков. – Если второй – человек, доверия заслуживающий.

– В доверие втирающийся, – хмыкнул Карпунин.

– Это я-то втирающийся?

– Бабка Наталья мне отписала, что Клавдия родила.

– От меня? – спросил Желтков.

– А от кого же?

– А кого? – поинтересовался Желтков.

– Сына. Тебе, Виктор Петрович, будет приятно узнать, что Клавдия назвала его Витей.

– Черт, – процедил Желтков. – А я и в этом году думал туда съездить.

– На подработку ты бы поехал, а посмотреть на Витеньку нет? – нахмурился Карпунин.

– Витеньку? Чтобы я вконец спекся? Мне и Пашку вытягивать проблематично, а ты мне о Витеньке говоришь? Им, Витенькой, я не озабочусь… у меня Пашка.

ПРИКЛАДЫВАЯСЬ ракеткой по подбрасываемым мячам, Паша Желтков работает над подачей. Стоящий у сетки Виктор осуществляет контроль за тем, куда же мячи ложатся.

– Неглубоко подаешь! – крикнул Виктор. – Подавать в середину квадрата бесполезно – удобнее для противника не придумать. Пробуй класть мяч или к боковым линиям, или к задней.

– Я целюсь в заднюю, – сказал Паша.

– Целится он… в заднюю! Корт тебе не женщина, чтобы к ее задней части прицеливаться. В него надо не целится, а попадать! Женщины бывают разнообразные, а корты одинаковые – если с одной женщиной не вышло, выйдет с другой, но если ты порешь на этом корте, налажаешь ты на любом!

– А разность покрытий? На Уимблдоне трава, на «Ролан Гарросе» грунт… на траве я еще не играл.

– А где тебе на ней играть? – спросил Виктор.

– В Англии, – ответил Паша.

– Но ты же не в Англии.

– Мне сказали, что меня на детский турнир в Бирмингем послать можно. Но необходимо оплатить перелет и проживание. Мне отказываться?

– С наскока-то что ответишь, – пробормотал Виктор. – Тебя зовут в Англию персонально? За заслуги?

– У английского клуба, что все это проводит, с нашей секцией давние связи. Пока весна или лето от нас в Англию всегда кто-то летает. В июне Вася Никитин слетал.

– Его отец – аудитор, – промолвил Виктор. – Ему отправить сына в Англию, как мне тебя в метро прокатить…. престиж вашей школы Василий не уронил?

– Его в полуфинале расчехвостили. Мальчишка из Боливии. Очень бедной страны.

– Ты хочешь уязвить меня тем, что чей-то небогатый папа расстарался, а я для тебя карманы не вывернул? На мировую арену тебя не выпустил, твой спортивный рост задержал, на международных состязаниях собираются игроки отовсюду, и ты бы в соперничестве с ними увидел, в чем ты отстаешь, подтянул бы твою корявенькую технику… ты ее и здесь, если постараешься, улучшишь! Без Бирмингемов! Чего тебе соваться в Англию, когда ты и дома… редко кого одолеваешь.