Петр Альшевский - «Малая кровь»

– У нас конкуренция, – сказал Паша. – Маргарита Семеновна слабаков не готовит. И в прочих секциях пацаны не хилые. Вот ведь как… а вот и Маргарита Семеновна.

К корту, едва касающейся земли былинкой, подпархивает Маргарита Корнеева.

– Нам, Виктор Ильич, надлежит с вами переговорить, – сказала она.

– Без Паши? – спросил Желтков.

– Было бы грамотнее, чтобы без него.

– О его игре? Вы намерены подвергнуть ее вашему тренерскому разбору? Уничижительному?

– У Паши имеется недостатки, но говорить о них у него за спиной в мою идеологию, как тренера, не входит. Указывать и выправлять! – в этом моя созидательность. Когда спортсмен не дорабатывает, я покрикиванием вальяжность с него сбиваю. Когда он бестолково бегает по корту ошпаренной курицей, я вкрадчиво до него доношу, что теннис – это не в последнюю очередь поединок умов и без помощи разума в нем не преуспеешь. Соединять физподготовку с интеллектом у Паши стало получаться. Воз с места сдвинулся.

– Он разгоняется поступательно или он прополз и встал? – осведомился Виктор.

– Соревнования покажут, – ответила Корнеева.

– Считаете, победы придут? – спросил Виктор.

– Теннис никому ничего не дарит, – сказала Корнеева. – В футболе какой-нибудь дурной запихнешь и на везении счет удержишь, а в теннисе одним позитивным действием не выиграешь – и единственный-то гейм не возьмешь. А их количество, для победы минимально достаточное – двенадцать!

– Америку вы для меня не открыли, – проворчал Виктор. – Зная, что складывать, я и без вас сложу.

– Вы, Виктор Ильич, складывайте, вычитайте, а у меня уже все подсчитано. Попрошу вас пройти в мой офис.

– И о чем мы будем говорить?

– О деньгах.

– А-ааа…

– О задолженности за тренировки, – сказал Паша.

– Я, Пашенька, уяснил… я же не растение. Не животное. Животные тоже соображают, но у меня серое вещество посерее.

ВОШЕДШАЯ в тренерскую комнату Маргарита, резво пройдя к столу, открывает оставленный на нем ежедневник. Виктор Желтков беспардонно плюхается на диванчик.

– Оговоренной платой за мои занятия с вашим сыном вы

обделяете меня шесть недель, – сказала Маргарита. – Сколько у

нас тренировок в неделю вы помните, стоимость каждой

представляете…

– Вкупе у нас набежало значительно.

– Это так, – не понимая, куда он клонит, сказала она.

– Вы, Маргарита, у меня на крючке, – усмехнулся Желтков.

– От чего же я-то?

– А я вам за те тренировки не заплачу. А для новых тренировок уведу Пашку к другому тренеру. Проделать подобный финт что мне препятствует? Скажу Пашке, что Маргарита Семеновна тренер неэффективный, впереди нас ждет плодотворный союз с наставником подобротней, и плакали ваши денежки! Вы что думали? Что я буду перед вами заискивать и заклинать, чтобы вы надо мной сжалились и с требованием денег слегка повременили? Вы бы высокомерно промолвили: «нет», и я бы повалился… придвинулся бы к вам. Взялся бы за ваши ножки, потянулся к коленкам, между ними бы проник и применил руки для расстегивания пуговиц… для оглаживания груди. Я бы вас увлажнил. Ну и с сознанием того, что покидать вас на полпути не по-мужски, благородно бы засадил.

– Меня вы тут брали трижды, и я на это охотно шла, но о деньгах вы говорили тогда иначе. Стоило мне сказать вам о долге, как вы помещали меня под себя и мысли мои переключали… добивались отсрочки. Но затем-то выплачивали! А сейчас, по-видимому, не собираетесь! Я их честно заработала, а вы мне беззастенчиво заявляете, что дулю мне, а не деньги… кинуть тренера по дзюдо вы бы и не подумали! За ваш кидок он вас не на татами – он бы с крыши спорткомплекса вас кинул! Обманывать его вы бы побоялись…

– Я и вас не обману, – промолвил Желтков.

– Вы мне заплатите?

– Изыщу и рассчитаюсь.

– А турнир в Бирмингеме? – спросила Маргарита. – Вам Паша про него рассказывал?

– На Бирмингем мне не нацедить… у меня же не струя лупит! Деньги у меня трудовые – приходящие тяжело и по-малу. Жизнь я не взнуздал… верхом на женщинах бываю, но если женщин вычесть, я, Маргарита Семеновна, ковыляю в пешем строю.

ЗА ЗАБОРОМ, пунктом охраны и шлагбаумом, во дворе офисного здания, встав в ряд, в дорогих костюмах принужденно стоят Олег Аринин и трое его сослуживцев: дородный Сергей Малетин, непривлекательный Николай Тарцев, кичливый Петр Петрович Краюшкин.

– Назначь нам в директора не Бомбольцева, а Краюшкина, – сказал Петр Петрович, – он бы вас сюда не поставил.