Петр Альшевский - «Малая кровь»

– Краюшкина Петра Петровича? – спросил Тарцев.

– Я говорю о нем, – кивнул Краюшкин.

– Говорить о себе в третьем лице, – сказал Тарцев, – это, Петр Петрович, претенциозно. С короной на голове еще бы ничего, но вы железо на голове не носите. И при этом так выражаетесь.

– Утонченно? – осведомился Краюшкин.

– Сказанное вами походило на идиотизм, – промолвил Тарцев.

– Со мной ты слов не подбираешь, – проворчал Краюшкин. – А нашему директору Бомбольцеву ты бы на его придурь столь явственно указал? Когда он с полковником Яшиным перед нами покажется, что нам приказано сделать?

– Выстроиться, – сказал Аринин.

– По стойке смирно! – воскликнул Краюшкин. – Мы-то встанем, от распрямления спин от нас не убудет, но вы догадываетесь, какая о нас мысль у полковника промелькнет? До этого он никого из нас, кроме Бомбольцева не видел, ну и увидел. Приехал, что называется, познакомиться! Вести с нами бизнес он не расхочет?

– То, что это юмор, он поймет, – ответил Аринин. – Причем, юмор со смыслом – Бомбольцев же не просто кривляться нас поставил. Денис Сергеевич Бомбольцев в гротескной форме желает донести до полковника, что люди мы организованные, по-военному вышколенные, из-за расхлябанности или невнимательности дело мы не облажаем. Поручи он нам при полковника хором его поприветствовать, он бы перестарался. Но гаркнуть он нас не просил.

– А если мы проорем по собственной инициативе? – спросил Малетин.

– Что проорем? – спросил Аринин.

– Без обдумывания не скажу, но если надо, буду обдумывать, – промолвил Малетин.

– Разработанную Бомбольцевым программу наша отсебятина может приукрасить, но может и вредительством в нее вклиниться, – заметил Аринин. – К обдумыванию ты уже приступил?

– У меня завертелось…

– И что на подходе?

– Пока похвалиться нечем… но что-нибудь сформулирую. Он – полковник. По значению и возможностям повыше большинства генералов. Он в таможне, мы при таможне… и мы бы… прокричали бы ему…

– Всем в линию, – прошипел Краюшкин.

Пройдя через пункт охраны, к замеревшим навытяжку товарищам вперевалочку подступают весь из себя толерантный Денис Сергеевич Бомбольцев и разбитной, одетый в штатское полковник Яшин.

– Твои? – поинтересовался Яшин.

– Командный состав, – ответил Бомбольцев.

– Они-то?

– Клерков я бы перед тобой не выставил. Это сотрудники с бивнями… проломившись через внутренних конкурентов, они теперь внешних на бивни насаживают.

– Тебя-то не продырявят? – спросил Яшин. – Меня подлянки в вашей фирме напрягают – устроят тебе, а на мне аукнется. К твоей печати кто-то из них тянется? Тот, кто всех повзрослее?

– Он, Петр Петрович, о тебе, – сказал Бомбольцев.

– Я слышу, – пробормотал Краюшкин.

– Наш друг полковник видит в вас интригана, – признался Бомбольцев. – Ошибочность его мнения вы как-то аргументируете?

– А что я… чего мне сказать-то…

– Я, Петр Петрович, в вас больше не сомневаюсь, – промолвил Яшин. – Затевающий хитрую интригу затопил бы меня рекой оправданий, а вы замялись, забубнились… шотландского виски с нами выпьете?

– А вы его принесли?

– Виски у нас в конторе, – напомнил Аринин.

– Ах да, на столе, – пробормотал Краюшкин.

– Вы и о виски подзабыли? – спросил Яшин. – Вы ошарашены! Безвинны… вы в хандре?

– Ну я…

– Имидж хандрой не улучшишь!

СИДЯЩИЙ со всеми за овальным столом Петр Петрович Краюшкин в накатившей на него вялости налитый в его восьмигранный стакан виски не пьет. Полковник Яшин, сально осклабившись, отпивает из своего залихватски.

– Форсированным маршем к зеленым островам! – воскликнул Яшин. – Где не тоска, а девственность! Природная и девичья! По перекинутому через океан мосту наших желаний мы гоним себя к истомившимся по нам девственницам! Женатые среди вас есть?

– Я женат, – ответил Бомбольцев. – И Олег женат.

– И какими до вас дошли ваши жены? – спросил Яшин. – Непорочными?

– Я у моей первым не был, – ответил Бомбольцев.

– А ты у твоей? – осведомился полковник у Олега. – Ее до тебя кто-нибудь употреблял?

– Я, господин полковник, осознаю, что вы для нас человек важный и мне злиться на вас не положено, но позволять себе хамство в отношении моей жены вам бы впредь не стоило. Она моя жена. Уменьшительно она меня никак не зовет. К Олегу-то что уменьшительное подберешь. Ооо-лег, ооо-ол-ооо-я… Оля. Олег – Оля. Ну так я не Оля. Я, господин полковник, мужчина, жена которого вполне может быть уверена в том, что я способен за нее заступиться.