– И почему опять я? У нас и помоложе финансисты есть!
Это на меня намекают.
– А что? Это идея! Сам Александр Маркович как-то сказал, что Надюша наша – девушка способная. Обязательно справится! – начальница смотрит на меня так, будто дело уже в шляпе. Перспектива ясна: если сам заместитель директора Полиметаллического комбината оказал мне доверие, значит, сегодня же мне закажут билет и выдадут командировочные деньги.
До Джезказгана еду на поезде. Часами стою в узком проходе, чтобы не находиться в душном купе, где соседи без устали травят анекдоты и едят колбасу.
– Девушка, а вы куда едете?
Справа появляется молодой человек в трико с вытянутыми коленками. Долго разговариваем о пустяках и переходим на «ты».
– А ты невезучая.
– С чего это ты взял?
– У тебя глаза такие же зеленые, как у меня! А я ужасно невезучий. «У беды глаза зеленые…» Помнишь? Вот, возьми-ка адрес одной бабули в городе. На случай, если в гостинице мест не будет.
В гостинице свободных мест нет. «Ну, точно, этот черт в трико накаркал!» – чертыхаюсь я и отправляюсь по адресу бабули. Стучу в квартиру безликой хрущевки в центре города. Вырисовывается хлипкая старушка – хозяйка 29-ти квадратных метров, которые делит с постояльцем. Она внимательно меня осматривает и пускает на постой. В квартире нет ничего, кроме стола, стульев, диванчика и старого серванта. Единственная роскошь – черно-белый телевизор. Постоялец – мужчина лет тридцати, тихий и уравновешенный, обращается ко мне:
– Пойдемте в кино, а то вы здесь до понедельника с тоски умрете.
Название у фильма интригующее – «Париж-Техас», а на деле такая бодяга, что кажется конца никогда не будет. Сплошное занудство! (Измученная ревностью мужа, жена убегает из дома и забирает с собой сына. Муж скрывается от близких в глуши штата Техас. И только через четыре года они вновь встречаются.)
По дороге обратно постоялец признается, что его тоже жена бросила. Смотрю на него с жалостью. А чем я ему помогу? До полуночи сидим вдвоем на кухне, пьем водку: он – по привычке, я – за компанию.
– Я на нашем Джезказганском горно-обогатительном комбинате с восемнадцати лет работаю. Может быть, уже в следующем году квартиру получу, – говорит с надеждой и занюхивает корочкой хлеба очередную стопку.
– А хозяйка квартиры, она тоже на ГОКе работала?
– Всю жизнь! Здоровье там оставила, а ничего не заработала. Перебивается с горем пополам между нищетой и тараканами.
– А что, много тут тараканов? – с ужасом спрашиваю я.
– Тьма! Ночью включишь телевизор, а они по светящейся дорожке так и шастают бандами туда-сюда.
Лежу на кровати с провалившейся панцирной сеткой в одной спальне с хозяйкой. Голову обмотала полотенцем, чтобы ни один одуревший от майской жары таракан не забрался бы мне в ухо. А старушка то и дело подскакивает к окну, да шепчет что-то невнятное. Оконные рамы с зимы протыканы ватой, из-за чего в комнате душно и муторно. От жары и панической боязни тараканов всю ночь не смыкаю глаз. Лежу, жду рассвета и размышляю над словами храпящего за стеной постояльца: «А что наша жизнь? Монотонная работа, мизерная зарплата, одиночество. Хорошо, если однажды повезет встретить любимого человека. А без этого – тоска. Без этого сплошной Париж-Техас получается!»
И мне вдруг ужасно захотелось, чтобы ему повезло. Чтобы нам всем повезло.
(ноябрь, 2013)
А мне совсем немного надо
А мне совсем немного надо:
Как-будто брошенный перрон,
Гудок последней электрички,
В молчаньи быстрая езда,
Тропинка лесом между сосен,
Спокойный дом с сиренью мокрой,
На луг открытое окошко
И вас… совсем-совсем немножко.
Я люблю Тебя с таким же необъяснимым
восторгом и печалью, как люблю
не умолкающую апрельскую Капель,
Ветер, приносящий в город запах скошенной травы,
мелкий Дождь, оставляюший бисеринки
на капустных листьях,
Пламя костра, согревающий руки и грудь,
безлюдный Закат на морском берегу,
мокрую Сирень за раскрытым настежь окном,
первый Снег, запорошивший крыши домов,
легкую Паутинку, пролетающую в сентябре,
душистую, нагретую солнцем Полынь,
долгую Дорогу по светлому осеннему лесу,
белые Облака, растворяющиеся в небе.
Однако ни Капель, ни Ветер, ни Дождь и ни Закат даже не догадываются о том, как нестерпимо я люблю их! Но разве мне от этого плохо? Разве я на них за это в обиде? Разве я прошу у них взаимности или награды?
Читать дальше