Надежда Коваль: Концерт. Музыкальные истории

© Надежда Коваль, 2021

ISBN 978-5-0053-1157-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта книга не музыковедческая и не аналитическая, она – познавательная. Она для тех, кто любит классическую музыку и хочет узнать о ней больше.

В первой части рассказывается о некоторых важных понятиях в музыке, таких как консонанс и диссонанс, риторика и символизм. Из этого раздела вы почерпнете знания о том, что обозначали музыкальные интервалы в мадригалах эпохи Возрождения; какие ассоциации чаще всего вызывает у слушателей звучание гобоя, валторны или флейты; а также о том, посредством чего музыканты добиваются эмоциональной выразительности исполняемых произведений.

Вторая часть включает в себя истории о жизни и творчестве известных композиторов и исполнителей. В ней вы узнаете о том, как Людвиг ван Бетховен работал над своей знаменитой Девятой симфонией, и почему оперу Джузеппе Верди «Сила судьбы» считают «роковой». О том, каким произведением молодой итальянский композитор XVIII века Джованни Баттиста Перголези сумел восхитить великого Иоганна Себастьяна Баха, и как американский бизнесмен Гилберт Каплан научился дирижировать только для того, чтобы исполнить свою любимую Вторую симфонию Густава Малера.

И, наконец, заключительная третья часть – это мои размышления о музыке, воспоминания о том, как музыка вошла в мою собственную жизнь. В этой части книги я рассказываю о моих друзьях-музыкантах, которые еще не достигли широкой известности, а также о тех, кто находится в апогее музыкальной славы в настоящее время.

Не скажу ничего нового, а только повторюсь, что приятные и неприятные для человека ощущения являются результатом получения органами чувств информации и передачи ее в головной мозг, где она обрабатывается. Думаю, что прочитав такое начало, половина читателей захочет перейти на другую страницу. Прошу вас, не уходите так сразу, подождите, пожалуйста! У меня есть для вас что-то интересное. Сейчас, сейчас. Не торопитесь, я только напомню, что одним из органов чувств являются уши (слух). А вот теперь – о вещах приятных. Что же приятно нашему уху? Я перечислю то, что нравится моему собственному, но мне кажется, что это во многом совпадет с тем, что считает благодатным и ваше ухо. Например, стук дождя по крыше, потрескивание поленьев в камине, шум морского прибоя, журчанье лесного ручья. А так как в жизни всегда одно противопоставляется другому, приятным звукам противопоставляются звуки неприятные: царапанье гвоздя по стеклу, плач маленьких детей, скрежет колес поезда, шум электроприборов.

В музыке тоже существует понятие «приятного» и «неприятного» сочетания звуков. Благозвучное и устойчивое сочетание называется консонансом, а неблагозвучное и неустойчивое – диссонансом. Название-то понятию есть, а вот объяснения не найдено, хотя над проблемой бились и математики, и физики, и психологи, и физиологи. Отчего до сих пор остается непонятным, почему одна совокупность звуков для нашего слуха словно мед, а другая – как крики мартовских котов. Если обратиться к истории музыки, то можно обнаружить, что только октава и квинта всегда считались безупречными консонансами. Отношения же с другими интервалами и аккордами, составленными из них, никогда не были однозначными. В учебниках по гармонии пишут, что кроме октавы и квинты благозвучно и устойчиво звучат кварта, большая и малая терции, мажорное и минорное трезвучия и их обращения. А неблагозвучно и неустойчиво – секунды, септимы, тритоны и все увеличенные и уменьшенные интервалы. Надо отметить, что мажорные и минорные трезвучия были переведены в разряд консонантных только в XVI веке. С момента рождения контрапункта в XV—XVI веках диссонанс был «разрешен» только при переходе от одного консонанса к другому. В последующие же века диссонантные звучания если и появлялись в том или ином произведении, они практически немедленно разрешались в консонантные, не нарушая общей гармонии. И только с начала века XX, вслед за Поэмой огня «Прометей» А. Скрябина, «Весной священной» И. Стравинского и чуть позже додекафонизмом Новой венской школы, диссонанс занял центральное, привилегированное место в музыке. После этого приверженцам ласкающих ухо мелодий, тональностей и жизнеутверждающего возвращения в тонику не оставалось ничего большего, как смириться с кардинальными изменениями и принять их не за прихоть отдельных композиторов, а за веяние новой эпохи.