Илья Шустров - Бессмертные сердца. Часть 1. Путь к сердцу

– Был у врача,– Кирилл достал из кармана аккуратный лист бумаги.– Держите, Анатолий Олегович.

Кашпирцев ознакомился с содержанием листка и кивнул:

– Ладно, иди на учёбу,– когда Кирилл скрылся за дверями школы, мой собеседник указал на него пальцем.– Кирилл один из лучших учеников моего класса. Возможно лучший. И самый прилежный.

Я кивнул и сделал ещё одну затяжку. Когда мы с Кашпирцевым уже закончили перекур и шагали к дверям школы, позади нас вдруг раздались громкие ругательства. Обернувшись, я немного ошалел от увиденного, в то время как Анатолий Олегович широко улыбнулся и распахнул руки в объятиях.

– Тарас, друг мой дорогой! Совсем как в старые-добрые!– биолог обращался к среднего роста юноше в узких брюках и дорогой куртке, в карманы которой он засунул руки. На лице, грубом и некрасивом, обрамлённом тёмными блестящими волосами, собранными в хвост, застыло выражение крайней злобы. Парень стоял над рассыпавшейся по плитке пачкой сигарет и, по всей видимости, раздумывал, собирать их, или же нет. На реплику Кашпирцева он резко развернулся и, как ни в чём не бывало направился в нашу сторону.

– Здрасте,– проходя мимо, он кинул на меня один мимолётный взгляд, в то время как на Анатолия Олеговича не посмотрел вовсе. Однако Кашпирцев схватил его за руку и придержал.

– Три вопроса,– улыбка не сползала с лица биолога ни на секунду.– Почему не был на первом уроке, почему не поздоровался и почему куришь, если тебе ещё восемнадцати нет?

– А вам какое дело?– нагло ответил парень, выдернув руку из хватки Кашпирцева.

– Вот это вот ничтожество,– заговорил Анатолий Олегович, как только наглый старшеклассник отошёл достаточно далеко,– гроза всей школы.

– Этот хиляк?– удивился я.

– Он обезоруживает своей наглостью. Присматриваться к нему не стоит, не понравится. Я так вам скажу, после первого урока с ним, я поклялся, что в журнале напротив строчки «Тарас Грибась» никогда не будет стоять пятёрка по биологии.

– Погодите, он ведь из старших классов?

– Именно так.

– То есть мне придётся с ним столкнуться…

– Сегодня на седьмом и восьмом уроках. Всё правильно.

Я вздохнул и протёр глаза рукой. Не нравилось мне это всё. Кашпирцев не нравился, Грибась тем более, Майоров этот тоже приятных эмоций не вызывал. Но приходилось мириться. Цикл обязывал. В течение дня мы с Анатолием Олеговичем выходили на перекур ещё дважды.

Возвращаясь из ближайшего кафе к концу своих окон в расписании, я увидел его знакомую фигуру напротив гимназии. Он ещё не закурил, зато успел заметить меня.

– Юрий Николаевич!– эта радостная улыбка продолжала казаться мне натянутой.– Как вам десятый класс?

Третий и четвёртый уроки познакомили меня с десятым «Г» классом. Именно там я и увидел того одноглазого мальчика. Он сидел за партой один, опустив голову. Его даже спрашивать ни о чём не хотелось после того, как при перекличке он прохрипел «я…» в ответ на «Станислава Грачёва». Мы с Кашпирцевым закурили.

– В целом порадовали. Только вот…

– Дайте угадаю, вас Грачёв смутил?– я увидел в ухмылке биолога искреннее удовольствие. Было совсем непонятно, что его вызвало.

– В целом, да.

– Не обращайте на это ничтожество ни малейшего внимания. Он просто получил по заслугам.

– За что же?– поинтересовался я.

– В другой раз как-нибудь расскажу,– отмахнулся Кашпирцев.– Там долгая история и… а ты не обнаглел, друг мой?

Эта фраза была обращена к Тарасу Грибасю, который вразвалочку шагал к гимназии, докуривая какую-то дешёвую сигарету. Услышав Анатолия Олеговича, он нехотя повернулся и хохотнул:

– А что, перемена же.

– А ответственность за твою задницу кто нести будет?– Кашпирцев немного завёлся.– Марш на урок, Грибась. И чтоб я больше не видел тебя на улице во время учебного дня.

Парень развернулся и направился к воротам школы.

– Вы же понимаете,– медленно начал я,– что у меня сейчас с ним урок?

– Прекрасно понимаю,– кивнул биолог. Улыбка сразу спала с его лица.– Задайте ему жару. Влепите двойку с самого начала. С ним только так можно. Эта дрянь не боится никого. И компромиссов с ним не найдёшь. Сразу сделайте так, чтоб он вас возненавидел.

– Да?!– я начинал нервничать.– Чтобы потом кнопки искать на стуле?

– Да какие кнопки,– отмахнулся Анатолий Олегович.– Он не способен на насилие по отношению к учителям. Он будет только хамить, но ничего не сделает и выместит злость на других учениках.