Илья Шустров - Бессмертные сердца. Часть 1. Путь к сердцу

И с полузакрытыми глазами поплёлся в ванную. Там можно было скрасить общую каторгу просыпания обливанием холодной водой. Главное – не упустить этот момент, когда будильник прерывает сон буквально на пару минут и когда нельзя даже думать о том, чтобы полежать в кровати ещё хотя бы чуть-чуть. А если упустишь – катастрофа. Пожалуй, всю мою жизнь, желание провалиться в сон было куда слабее, чем страх перед тем, что произойдёт, если я это сделаю. А произошло бы, поочерёдно перечисляя: я опоздал бы на уроки в школе, потом на пары в институте, а потом снова на уроки в школе, правда уже в другой ипостаси.

После института страх только усилился. Когда просыпает учитель, это вдвойне страшно. Учителю, понятное дело. Ученикам-то всё равно. Они даже рады. Администрации тоже всё равно. Просто сделают выговор, вычтут из куцей зарплаты пару тысяч и в худшем случае, уволят. Правда, я ни разу не видел, чтобы кого-то увольняли из-за того, что он проспал. Откровенно говоря, я и не видел ни разу чтоб кто-то просыпал. И сам ни разу не опаздывал на свои уроки. Наверное, этим даже гордиться можно. Хоть чем-то можно.

Поэтому я с гордостью чистил зубы, принимал душ и шёл завтракать. Завтрак для меня был скорее обыденной обязанностью и возможностью заработать гастрит и язвы в желудке не так скоро – всё-таки курить натощак я не люблю. Ощущения, конечно, неплохие, но вред куда больший. И тошнить начинало сильнее в несколько раз. Меня в принципе всегда тошнит с утра. Иначе бы я любил завтракать, а так – терпеть не могу. Глупая обязанность. Условность, для того чтобы протянуть в этом мире чуть дольше или как минимум чуть безболезненнее. С другой стороны, можно было бы просто бросить курить. Но это было бы во-первых сложнее, во-вторых тогда бы я утратил единственный стимул завтракать. И, к тому же, я уже давно не представляю себя без пачки «Хитмена».

Один раз мне даже приснился сон, который походил на реальность до мелочей – я проснулся, проклял всё на свете, пошёл в душ, потом на кухню. А вот там уже началось кое-что интересное. Мне привиделось, что я накладываю себе в тарелку окурки и поломанные спички. Ну это было бы полбеды. Самое мерзкое началось когда я начал во сне всё это есть. До сих пор помню хруст спичек и вату фильтров под зубами. Ощущалось это всё как наяву.

В общем, я продолжил цикл и поел. Детскую кашу, крепкий чай с лимоном и бутерброд с сыром и ветчиной. Детские каши – это очень удобный способ позавтракать. Вкуснее овсянки и манки, готовится легче и быстрее. Уже давно предпочитаю будить желудок именно питанием для младенцев. Получается неплохой контраст. Вначале – гиппоаллергенные и безвредные кашицы, а сразу после – никотиновый бум. Курение в квартире – это, пожалуй, для меня главная привилегия жизни в одиночестве. Никто не выговаривает за запах табака, не бурчит под ухом, что я посажу себе здоровье.

И можно лишний раз не морозиться перед выходом на улицу зимой, не париться в этой ужасающей недобане летом. Можно просто поесть, покурить и спокойно идти на работу, предварительно переодевшись. Так я, в принципе и сделал. Кстати, с одеждой получается даже интереснее, чем с едой. Если питанием ты, в принципе, сам волен распоряжаться, то вот одеяние тебе искренне навязывает общество, вместе с вышестоящими в твоей жизни людьми.

Ну вот нельзя мне взять и одеться как я хочу. Обязательно нужно учитывать, что скажет администрация, ученики и просто люди на улице. Мне даже на последних не всё равно. Неправильно, конечно. Многие говорят, что я завишу от чужого мнения. В принципе, это мешало бы мне жить, если бы не деловой стиль одежды, в который меня упорно загонял дресс-код школы. Пиджак, брюки – я был не против. Смущала только белая рубашка. В классах всё время стоит духота, так что вспотеешь ты на раз-два. А на белой рубашке пятна от пота видны очень даже хорошо. Поэтому я выбил себе право носить чёрную рубашку.

Руководство она не смущала, мне доставляла эстетическое удовольствие, но нет-нет, а кто-то из учеников да спросит, с похорон я, или на похороны. В принципе, раз уж меня перевели в главный корпус посреди года, можно и задуматься о смене имиджа. Может там не так жарко. Но об этом можно задуматься максимум сегодня вечером. Для начала следует провести в этом незнакомом здании хотя бы один день. Чёрные брюки, чёрный пиджак, чёрная рубашка. Одна из семи штук.

Вышел из дома я как обычно, в семь двадцать две, хотя главный корпус находился куда ближе, чем тот, где я работал раньше. Во дворе моросил мелкий дождик. Все бабушки на лавочках разбежались. Удивительно, что они вообще обычно сидят в такую рань во дворе. Хотя психологию этих людей понять в принципе нереально. Ни одной живой души, кроме полусонных собачников где-то вдалеке, вокруг не было. На одной из лавочек лежала упаковка печенья. Оно размокало под струями холодной воды. Интересно, какому идиоту пришла в голову идея оставить печенье на скамейке?