Илья Шустров - Бессмертные сердца. Часть 1. Путь к сердцу

Всю оставшуюся дорогу до школы я размышлял о причинах, побудивших администрацию переправить меня посреди года в главный корпус нашей гимназии. Среди учителей ходили слухи, что биолог главного корпуса дошёл до нервного срыва и отправился в другую школу через санаторий в Сочи, пребывание в котором ему было оплачено из бюджета гимназии 2357. И вроде бы в этом самом главном корпусе есть какой-то класс, с которым работать не просто невозможно, но ещё и опасно – дескать ученики там совсем безумные.

Но даже если это и было правдой, то я не получаю ответа на свой вопрос. Почему именно я? В здании, где я преподаю с этого дня обучаются те, кто выбрали биологическое направление. То есть мне предстоит учить детей профильной химии. Скорее всего, дело в статистике – у меня слишком много детей с хорошими оценками. А всеми моими открытыми уроками остались довольны как завуч, так и родители. Но даже они спрашивали про чёрную рубашку.

Ну вот никак не могу я взять в толк, что в ней такого? Конечно, на фоне детей в белых рубашках под синими пиджаками я выгляжу весьма контрастно. И всё равно – в узких и душных, выкрашенных в блёкло-синий цвет коридорах малого корпуса все ученики сливались в одно колыхающееся головокружительное полотно. Даже мою чёрную фигуру оказывалось сложно разглядеть в упомянутом бардаке.

Однако, главный корпус, встретивший меня тёмно-зелёным фасадом, возвышавшимся над занесённым листьями школьным двором – гигантским квадратом плиточного туфлетерпящего пространства; кардинально отличался от своего малого собрата. В вестибюле первого этажа меня встретил самолёт. Прямо под потолком висела гигантская авиамодель. В гимназии я оказался в семь сорок. Уроки начинались в девять, так что помимо самолёта меня встретил только охранник. Учеников в этих безжизненных коридорах пока что не предвиделось.

Тем не менее, когда я, сняв с себя пальто в учительской раздевалке, поплёлся к лестницам, дверь на пролёт открылась, и меня чуть не сбил какой-то юноша, явно учащийся. Наскоро пробормотав «извините», он быстрым шагом пересёк вестибюль и скрылся в левом крыле. Внешний вид этого парня меня удивил. Во-первых, он был одет не по форме. На его истощённом теле висел чёрный свитер на размер больше, чем нужно. Свитер, как и брюки, был грязным и немного рваным. Но более всего в этом юноше меня поразило лицо. Вернее то, что от него осталось.

Нос, когда-то, наверняка, красивый и тонкий, был, по всей видимости, недавно сломан и приобрёл форму кривого завитка. Рот казался просто отверстием, очерченным даже не губами, а двумя ошмётками искусанного мяса. Грязные волосы спадали на лоб некрасивой чёлкой, но даже они не закрывали чёрную повязку на левом глазу. Меня передёрнуло. Кем бы ни был этот юноша, я бы хотел его больше никогда не видеть.

Мой кабинет находился на четвёртом, последнем этаже. В самом дальнем от лестнице углу. Все, кроме одной, двери в кабинеты на моём пути были закрыты. Проходя мимо открытой, я мельком глянул в проём. По видимости, это был кабинет биологии. Скелет, многочисленные модели органов – биология, или естествознание, определённо. Учителя за столом я не успел разглядеть внимательно. Только отметил его ровную осанку и длинный чёрный пиджак.

В любом случае, знакомство с коллегами явно произойдёт позже. Дойдя до двери своего кабинета, я вдруг понял, что забыл взять на охране ключи. Пришлось спускаться обратно. Когда я наконец оказался на своём рабочем месте, то был приятно удивлён. Чистое, почти стерильное помещение с рядом серебристых парт, многочисленными стеллажами с пустыми пробирками, книгами по химии и углеродным конструктором, производило впечатление аудитории биологического вуза, но никак не школьного класса.

Меня привлекла неприметная дверь в лаборантскую, справа от возвышавшегося на небольшом помосте учительского стола. В лаборантской обнаружился дивный набор реактивов с широчайшим спектром выбора. В моей голове возник вопрос, перекрывший «почему именно я?». Большая часть оборудования не использовалась уже несколько лет, реактивы в основном стояли в закрытых и полных склянках. В этом здании вообще не проводят практических работ? И ещё, почему бы не отдать часть всего этого добра в малый корпус?

Конечно, мне приходилось бывать в главном здании гимназии. Но досюда я не доходил ни разу. Исключительно актовый зал, столовая и кабинеты завуча и директора. Моё назначение произошло в такой спешке, что никто даже не устроил мне никакой экскурсии. Просто письма с информацией на почту и пара нервных телефонных звонков. К счастью, расписание мне также прислали на почту. Поэтому, открыв телефон, я уже знал к чему готовиться.